БЕРЕСТЯНОЙ ПРОМЫСЕЛ
«Русское народное искусство, как и искусство любого народа, — это, прежде всего, мир особого отношения человека к своему труду, к своей деятельности вообще и жизни в целом. Мировоззрением народа является его трудовая деятельность, быт, его обряды. И предметы народного искусства — все без исключения — всегда были в употреблении; ими работали, они помогали человеку даже тогда, когда служили празднику, ибо крестьянский праздник, как и всякий народный отдых, — часть трудового быта…
Народное искусство радостно, и радостно потому, что труд доставляет радость», — писал академик Д.С. Лихачёв (Лихачёв Д.С. Предисловие // Некрасова М.А. Народное искусство как часть культуры: теория и практика. М., 1983. С. 5–6).
Берестяное ремесло в Новгородской губернии характерно своей утилитарностью. Берестяной промысел, как, например, Северодвинский (конец XVIII — начало XX века), Шемогодский в окрестностях Великого Устюга (середина XIX века) или Нижнетагильский (конец XVIII — начало XX века) в Новгородской губернии не сложился. На самом деле, традиционные народные промыслы появляются там, где сходятся несколько обстоятельств. Искусствовед Мария Александровна Некрасова пишет, что такие промыслы развиваются стихийно и зародиться они могут по инициативе одного-двух мастеров, что в деревенской среде всегда есть потенциальная возможность зарождения промысла и толчком может послужить неурожайный год, наличие торговых путей, необходимость в дополнительном заработке, внутренняя потребность мастера (двух мастеров, группы людей) в творчестве [3, с. 86–90]. Но всё же это не даёт объяснений, почему, например, в Нижегородской губернии зародились несколько промыслов: городецкая, полховско-майданская, семёновская, хохломская росписи, жбанниковская глиняная игрушка, балахнинское кружево и другие, а в Новгородской губернии зародился только один — Крестецкая строчка. Неурожайных лет не было? Отсутствовали торговые пути? Не было необходимости в дополнительном заработке? Или внутренняя потребность мастеров в творчестве отсутствовала?
 Корпус туеска с внутренним цилиндром из листа бересты, сшитым внахлёст, оплетённым корпусом. |
 Крышка туеска с циркульным орнаментом |
Всё это, очевидно, было. Фактически особенности берестяного ремесла в Новгородской области можно разделить на «археологический», городской период, датируемый XI—XV веками, и «этнографический», крестьянский, датируемый второй половиной XIX — XX веком. Эти две культуры, по сути, оказались разными: вторая никак не вытекает из первой. Между ними пропасть в четыре столетия. Первую мы узнали благодаря археологическим раскопкам последних десятилетий, вторую — по многочисленным музейным коллекциям. Первая культура, городская, рафинированная, конечно, взаимодействовала с сопредельными территориями: Балтией, Финляндией, Скандинавией, например. Вторая ничем не выделялась из контекста сопредельных российских территорий, которые порой были достаточно красочны. Наоборот, новгородская крестьянская традиция была скромна и функциональна, она избежала активного влияния извне, в том числе и ремесленных достижений древнего Новгорода.
 Фрагмент корпуса туеска с орнаментом плетёнкой, выполненной шилом и сквозной прорезкой ножом. |
 Крышка туеска с циркульным орнаментом и угловой плетёнкой. |
Фрагмент расписной бересты. XIII в. 21,4 × 7,7 см. КП 38647
Удел берестяного ремесла в «этнографический период» в Новгородской губернии — его равномерное распределение по деревням, где оно существовало как необходимость в изготовлении домашней утвари. И, следовательно, не было в нём развёрнутой системы передачи ремесленного опыта, как это складывалось на промыслах — ремесленный опыт передавался, в основном, «от деда к внуку», от «соседа к соседу». Этот метод передачи ремесленного опыта не подразумевал отточенности в выделке отдельных изделий: люди делали предметы, в основном, для использования в быту, не тиражируя образцы. Об этом говорят музейные коллекции Новгородской области.
Какова же эта домашняя утварь, которую во множестве изготовляли мастера в крестьянской среде на просторах Новгородчины? Это обувь — лапти, ступни, сапоги; туеса, корзины, лукошки, горлатки (бутылеобразные сосуды для хранения сухих продуктов), солонки, лопаточники (кошельки для косных брусков), ложкарницы, веретённицы, блюда для жерновов, заплечные короба, пастушьи рожки, шаркунки (детские погремушки) — никакого излишества, всё только то, что необходимо в домашнем хозяйстве [4, с. 425–427].
Полоска бересты с «покусанным» зубами орнаментом. XI в. 28,5 × 5 см. КП 38647
Берестяное ремесло крестьянского периода в Новгородской губернии ничем не выделяется среди других регионов. В Новгородской области, в нынешних границах, не найдено, например, солонок или больших контейнеров для хранения сухих продуктов в виде водоплавающей птицы, как в Вологодской, Архангельской, Тверской областях, Предуралье. Не блещут разнообразием туеса — не найдено ни одного расписного туеска или туеска с оплетённой рубашкой, как во множестве в Архангельской области. Не делали у нас набирушек из луба с берестяными дном и ручкой, как расписные на Северной Двине. В наших краях всё строго, чинно, исключительно утилитарно: минимум украшений, отсутствие излишеств. Слово «скучно» не подходит, так как изделия использовались в повседневном быту, где внешние эстетические признаки не играли существенной роли. Такого разнообразия форм и красок, какие наблюдались в Архангельской губернии, в Новгородской не обнаружено.
 Крышка туеска из 4-х деталей: две полосы сверху декорированы методом «покусывания» зубами. |
 Крышка туеска с угловым орнаментом, выполненным шилом. Середина XIII в. 29,5 × 18,5 см. КП 32647 |
Основное богатство Новгородской земли — это тысячи фрагментов домашней берестяной утвари горожан-новгородцев, добытых археологами[1]. Это не удивительно: в Новгороде средневековом ремёсла процветали, и берестяное ремесло было на хорошем счету. В этот период в древнем Новгороде зародились (или были привнесены извне) основные техники внешнего украшения берестяных изделий, которые мастера используют и по сию пору: нанесение узоров и рисунков на берестяные плоскости изделий при помощи шила, циркуля с заострённым металлическим наконечником, сквозной прорезкой узоров ножом, росписью берестяных изделий красками. И существовал такой экзотический приём, как «покусывание» берестяных полосок зубами, который был развит в Сибири у манси и у северо-американских индейцев [7, с. 102–107]. Пока что нет точного ответа на вопрос, украшали ли берестяные изделия при помощи штампов.
Корпус туеска с плетёным угловым орнаментом,
выполненным шилом. XV в. 35,5 × 6,7 см. КП 38647
В средневековом Новгороде, в отличие от деревенской среды, по оценкам археологов, по разным видам ремёсел было множество развитых мастерских, в которых ремесленный опыт передавался, судя по всему, профессионально [2, с. 129].
 Крышка туеска с угловым орнаментом, |
 Фрагмент крышки туеска с угловым орнаментом, выполненным шилом. |
Что и в каких техниках изготовляли в древнем Новгороде из бересты или с использованием бересты? Основные находки связаны с изделиями из пластовой бересты, чьи фрагменты многочисленны. Это — туеса, лукошки и достаточно большие короба из луба, сделанные с использованием бересты или обтянутые расписными берестяными листами. Скреплялись части таких изделий при помощи внутренних волокон коры липы — мочала. В конструкции туесков сколотни (полые берестяные цилиндры) отсутствовали. По крайней мере, до настоящего времени ни одного не обнаружено. Детали крышек туесков часто скреплялись при помощи тонкой распаренной в кипящей воде берестяной ленты.
 Крышка туеска с циркульным и угловым орнаментом, выполненным шилом. |
 Крышка туеска с циркульным и волнистой плетёнкой орнаментом, |
С некоторой осторожностью можно предположить, что плели в древнем Новгороде достаточно мало. Найдены плетёная ёмкость, напоминающая сумку, ещё один достаточно большой фрагмент плетения — нечто похожее на заплечный короб, полторы пары лаптей. Лапти XIII и XV веков по конструкции идентичны поздним крестьянским образцам — они могли быть сплетены в окрестных к Новгороду деревнях. Однако в раскопах были найдены кочедыки (металлические инструменты для плетения, и два из них сделаны с таким изяществом, что едва ли новгородская крестьянская эстетика могла бы такое выработать), клубки берестяных лент, остатки плетёных изделий (не в достаточно хорошем состоянии для атрибуции), а значит, плетение из бересты присутствовало в древнем Новгороде.
 Фрагмент, выполненный |
 Фрагмент с плетёным орнаментом, выполненный шилом. XI—XV вв. 9,3 × 6 см. КП 38647 |
Изготовляли рыболовецкие грузила: речная галька крепилась к ободку из корня хвойных пород деревьев при помощи берестяных лент и того же корня. Поплавки — скрученные продолговатые полоски бересты или сшитые корнем толстые, подквадратные по форме, берестяные лоскутки.
Фрагмент корпуса туеска с орнаментом плетёнкой, выполненным шилом. Вторая половина XIV в. 11 × 3 см. КП 38647
К настоящему времени археологами исследовано в Великом Новгороде всего лишь незначительная часть городской площади, подлежащей археологическим раскопкам, но уже найдено так много берестяных изделий, что, кажется, дальнейшие находки едва ли изменят настоящую картину.
 Фрагмент крышки туеска с циркульным |
 Рисунок коня, выполненный шилом. |
Этнографический период новгородского берестяного ремесла оставляет главный вопрос: куда девались удивительные завоевания развитого берестяного ремесла археологического периода? Почему не пошли в крестьянство? Казалось бы, достижения археологического периода, которые ярчайшим образом проявились в древнем Новгороде, могли бы сохраниться в позднейшие времена где-то компактно в нашей области в виде промысла. Но лучшие достижения древних новгородцев в берестяном ремесле не перешли в крестьянство. Почему? Археолог Борис Колчин пишет, что на смену магической языческой символике с её фантастическими образами приходит новый принцип — эстетический, и на протяжении XII—XIV веков городское ремесло расслаивается: ремесленники начинают изготовлять два вида продукции — рядовой дешёвый товар без орнаментики для массового потребителя и высокохудожественные произведения для бояр, духовенства, купечества. И далее добавляет: «Бытовое народное искусство в начале XIV века уходит в деревню с её более натуральным хозяйством и застойным укладом жизни. В деревне это искусство сохраняется вплоть до XX в.» [1, с. 61]. Видимо, поэтому в новгородское крестьянство изысканные городские приёмы в художественной обработке бересты не проникли. Крестьянам не нужна была эстетика развитой городской среды. Для сиюминутного использования им нужны были изделия простые, надёжные, прочные и не требующие больших временных затрат на изготовление.
 Рисунок воина, выполненный шилом. |
 Фрагмент плетёной сумки (заплечного короба?). Сплетена из липового лыка |
Возможно, мог бы сформироваться берестяной промысел к середине XIX века и в новгородских краях, если бы, например, у крестьян конца XVIII — начала XIX века, когда зарождались основные российские промыслы в других территориях, был обеспечен доступ к технологичным и эстетическим находкам берестяного ремесла древнего Новгорода. Но этого не произошло: археологические раскопки не велись, музеев ещё не было. Археологический период в Новгороде датируется XI—XV веками, а первый музей в Новгороде появился в 1865 году. Как «вели себя» берестяные изделия в течение четырёх столетий «пустоты», мы только можем гадать: их ведь никто не собирал и не хранил, что могло бы способствовать передаче традиции. Исчезновению берестяных изделий способствовали и многочисленные пожары, которые уничтожали весь домашний скарб. Увы, мы не имеем возможности проследить путь развития берестяного ремесла в период с XV по XIX века на Новгородской земле. Сравнивая археологические образцы с этнографическими (второй половины XIX века), опираясь на берестяное творчество сопредельных территорий России или ближнего зарубежья (например, Балтийских стран, Финляндии и Скандинавии), где берестяное ремесло этнографического периода сохранилось лучше, можем только предполагать, как оно развивалось.
 Грузило, изготовлено с использованием речной гальки, корня ели и бересты. |
 Поплавок, изготовлен из толстых пластин бересты, прошитых корнем ели. XI—XV вв. 10 × 1,5 см. НВ 22596 |
Отсутствие берестяного промысла на Новгородчине говорит о том, что, видимо, не сложились предпосылки для появления такого промысла в нынешних границах Новгородской области.
Тем не менее, около двухсот лет назад зародился прихотливый берестяной промысел в окрестностях Великого Устюга — шемогодская прорезная береста, основанный на изготовлении изделий из пластовой бересты в технике сквозной прорезки ножом. Интересно, что эта техника присутствовала в древнем Новгороде. И не ясно пока, каким образом она проникла в Вологодскую область и стала основной на шемогодском промысле после четырёхсотлетнего «перерыва». Наверное, эта техника всё же как-то сохранялась локально.Сопоставляя комплексы основных форм, технических приёмов, внешних украшений берестяных изделий древненовгородской городской берестяной культуры с последующей крестьянской традицией, мы можем увидеть существенную картину берестяного ремесла в Новгородской области, не претендуя на исчерпывающую полноту информации.
Берестяное ремесло Новгородской земли «археологического» (XI—XV вв.) и «этнографического» (XIX—XX вв.) периодов имеет как целый ряд совпадений, так и существенные отличия. К первым можно отнести технику изготовления лаптей, туесов из цельного пласта с деревянными дном и верхней частью крышки, плетёных сумок и заплечных коробов, поплавков-скруток из длинного толстого листа бересты. Совпадения имеют место в технике обмотки треснутых глиняных горшков длинными берестяными лентами для дальнейшего их использования, прошивке верхних краёв корпуса туесов рельефом «пирамидка». Здесь же стоит упомянуть грузила с использованием речной гальки, прикреплённой к окружности из корня при помощи берестяных лент, и, конечно, детские игрушки — плетёные шаркунки.
В «этнографическом» периоде отсутствует целый ряд технических приёмов. Сюда относится мастерство крепления доньев к корпусам туесов, лукошек, коробов, выполненные различными системами швов из мочала, да и в целом мочало как сшивной материал частей берестяных изделий (туесов, лукошек, коробов) и техника «покусывания» зубами во внешнем оформлении изделий, а также использование длинной узкой ленты, распаренной в кипящей воде, для крепления верхних частей крышек. Отсутствуют и туеса из сшивных цельных пластов бересты с внешним оплетением корпусов берестяными лентами, и короба, изготовленные из луба с использованием бересты либо с последующей обтяжкой корпуса расписной берестой, и внешнее оформление изделий прочерчиванием шилом, росписью красками в виде плетёнок, ромбов, ломаных линий, при помощи сквозной прорезки ножом. Вовсе не найдены в этот период берестяные грамоты, стельки и вкладки в задники кожаной обуви, прослойки в кожаных ножнах, наборные ручки для ножей из толстых пластов бересты, коробочки из одного прямоугольного листа бересты, согнутого по длинным сторонам и скреплённого древесными прутиками. Не обнаружены также предметы рыбного промысла — грузила «кулёчек», когда речная галька заворачивается в лист бересты и прошивается, и поплавки из нескольких толстых плоских квадратных листиков бересты, прошитых корнем.
Поплавки-скрутки. XI—XV вв. 5 × 2,5 см. НВ 22596
В свою очередь, в «археологическом» периоде не найдены плетёные сапоги и башмаки, горлатки, продолговатые лукошки для переноски и сохранности стеклянных бутылей, солонки, ложкарницы, лопаточники, чехлы для косного бруска, веретеницы, широкие, низкие лукошки для жерновов, продолговатые лукошки-севалки с расширением кверху. Не обнаружены и такие предметы, как туеса, изготовленные с использованием полых цилиндров (сколотней), оплетённые для сохранности стеклянные бутыли, пастушьи рожки, коробочки из нескольких слоёв пластовой бересты, скреплённые деревянными гвоздями-шпильками, с деревянными дном и основой крышки и ручкой из кожи или металла и грузила из речной гальки, обмотанной (оплетённой) длинной берестяной лентой. Нет находок изделий, украшенных при помощи штампов.
Интересно, что в «археологическом» периоде корень хвойных пород деревьев используется только для изготовления берестяных грузил и поплавков с использованием бересты, а в «этнографическом» — это сшивной материал для изготовления туесов.
В общемировом контексте берестяного ремесла особенно интересен именно новгородский «археологический» период, когда отмечается преимущественное изготовление изделий из пластовой бересты (плетёных не более 10 %), в том числе её использование в обувном ремесле, во внешнем оформлении встречаются техники прочерчивания шилом, росписи красками, прорезки ножом, покусывания зубами. Используются различные швы для крепления доньев к корпусам, мочало (внутренние волокна коры липы) как сшивной материал, особый способ крепления верхних частей крышек при помощи длинной узкой берестяной ленты, пропаренной в кипящей воде.
Глиняный горшок, оплетённый берестяной лентой XI—XV вв.
Ø 27 × h 16,8 см. КП 33560/472
Если техники прочерчивания шилом, росписи красками, прорезки ножом стали применяться в последующие эпохи достаточно широко в различных областях России, то техники «покусывания зубами», крепления верхних частей крышек с помощью пропаренной в кипящей воде ленты, сшивание частей берестяных изделий мочалом, как и сами швы, не сохранились.
Реконструкторская работа автора статьи подтверждает, что приём «покусывания» бересты зубами вполне применим в современной практике берестяного ремесла и смотрится свежо, равно как и замысловатые швы, выполненные мочалом, или крепление частей крышек распаренной берестяной лентой. Возрождение этих великолепных технических приёмов способно существенно украсить изделия современных мастеров по бересте.
[1] Надо заметить, что в городе Старая Русса Новгородской области, где почва была идентична новгородской, также найдена не одна сотня берестяных фрагментов Средневековья.
Колчин Б.А. Новгородские древности. Резное дерево. М.: Наука, 1971. 63 с. Колчин Б.А., Хорошев А.С., Янин В.Л. Усадьба новгородского художника XII в. М.: Наука, 1981. 168 с. Некрасова М.А. Народное искусство как часть культуры. М.: Изобразительное искусство, 1983. 344 с. Секретарь Л.А., Филиппова Л.А. Бытовые берестяные изделия в коллекции Новгородского Государственного объединённого музея-заповедника // Памятники культуры. Новые открытия. Л., 1981. С. 424–431. Чернецов В.Н. Исчезнувшее искусство (Узоры, выдавленные зубами на бересте у манси) // Советская этнография. 1964. № 3. С. 53–63. Ярыш В.И. Красота создаётся зубами // Чело. 2002. № 1. С. 102–107.