ЦЕЛЫЙ ГОД В ВЕЛИКОМ НОВГОРОДЕ

В год 200-летия со дня рождения Фёдора Михайловича Достоевского, самого читаемого, изучаемого и переводимого русского писателя в мире, будет уместно обратиться к описанию впечатлений от пребывания на Новгородской земле не только путешественников, но и тех, кто оказался здесь благодаря своим профессиональным интересам, напрямую связанным с именем писателя. В начале 2000-х годов известного японского достоевсковеда Кэнъити Мацумото из г. Киото изучение творчества Фёдора Михайловича привело в Старую Руссу, а неожиданным открытием для самого исследователя стал Великий Новгород. Кроме того, Кэнъити-сан упоминает много имён известных новгородцев и тех, чья судьба неразрывно связана с Новгородом и его историей.

Взявшись за написание впечатлений о годе жизни в Великом Новгороде, я вспомнил об одном уточнении, которое я давал ещё в своей мастерской диссертации. В начале романа «Братья Карамазовы» Ф.М. Достоевский упоминает, как его герой, Алексей Карамазов, «уже с год как проживал» в монастыре. Хотя Фёдор Михайлович тут лишнего не говорит, но упоминание об однолетнем проживании Алёши в монастыре имеет важное значение для понимания целого романа, так как оно и означает, что молодой герой уже прошёл ряд церковных ритуалов, которые, подражая жизни Христовой, символично составляют большой однолетний круг, и что даже в начале романа Алёша уже был готов к духовному возрождению в связи со смертью своего учителя старца Зосимы. Невозможно было бы Алёше возродиться «твердым на всю жизнь бойцом», не будь у него опыта однолетнего проживания в монастыре.

Да, целый год! Как много плодов может принести человеку целый год жизни в необычной, даже чужой среде! Я проживал в этом городе, разумеется, не в монастыре, а просто в квартире в центре города, но у меня создалось достаточно много глубоких впечатлений лишь только от смены времён года: ещё не стаявший мартовский снег, очаровательная молодая зелень в новгородском Кремлёвском парке, белые ночи, слишком короткое лето, золотая осень, первый снег и тому подобное. И теперь, в необычно тёплые новогодние дни, когда описываю свои впечатления, я уже замечаю на ветвях деревьев листовые почки, новую жизнь, с нетерпением ждущую весну.

В первый раз я приезжал в Великий Новгород в начале 2000-х годов. Тогда, собираясь посетить Дом-музей Ф.М. Достоевского в Старой Руссе, я считал Великий Новгород просто промежуточным пунктом. Но впечатление от этого зелёного и спокойного города оказалось гораздо лучшим, чем я ожидал. Может быть, ещё на меня повлияла случайная встреча на улице с маленькими детьми, которые с гордостью рассказывали мне про свой родной город: дети гордятся своим городом — это уже в Японии бывает очень редко.

С тех пор я приезжал в Новгород четыре или пять раз, так как я определил этот тихий город местом летней учебной программы для своих японских студентов, что сбылось осенью 2004 года с помощью М.А. Ниловой из Лингвистического центра НовГУ.

Итак, решив проживать в Великом Новгороде год, с марта 2006 года по март 2007 года, я не чувствовал никакой тревоги о самом городе. Я уже хорошо знал, что жизнь в нём не будет ни тяжёлой, ни трудной даже для японца, который может только лепетать на русском языке. У меня и знакомые люди были, были и полюбившиеся места. А тревога-то моя была о другом: о моём здоровье, не только физическом, но и душевном. Ведь я иногда слышал, что с иными из японцев, которые начинают проживать на чужой земле, часто бывают расстройства из-за неприспособленности к среде. Это может случиться и с людьми, которые гораздо сильнее меня. Даже Сосэки Нацумэ, великий японский писатель и исследователь английской литературы, находился в таком состоянии депрессии в период трёхлетнего проживания в Лондоне, что ходили слухи о его сумасшествии…

Но все мои опасения оказались совсем напрасными, точнее говоря, мне некогда было, слава богу, даже заболеть.

Я приехал в Великий Новгород 30-го марта 2006 года изучать произведения Ф.М. Достоевского, и недели две спустя уже познакомился со своим научным руководителем, профессором В.В. Дудкиным. К большому моему счастью, Виктор Викторович — известный достоевсковед, и я ещё в Японии читал некоторые его работы и перед самым отъездом написал статью на основе материалов его публикации о восприятии произведений Достоевского в Германии. Сейчас я хорошо помню, как в первый день нашего знакомства Виктор Викторович пригласил меня на пасхальный обед к себе домой и предложил мне принять участие в международных чтениях в Старой Руссе со своим докладом. Так как я ставил себе целью собирать материалы для составления литературной карты по Старой Руссе, его предложение было весьма кстати. Впрочем, я колебался с ответом, потому что у меня не было никакого опыта участия в международных конференциях. Профессор ободрил меня, и я решил с ним принимать участие в XXI Международных Старорусских чтениях «Достоевский и современность». Теперь мне нельзя не признаться, что это решение придало моему пребыванию в России неожиданное направление.

Чтения «Достоевский и современность» проводились в мае. Я не только благополучно выступил с докладом «К вопросу о двойственности идеи Раскольникова», но и познакомился с несколькими исследователями. На конференции я познакомился с Сергеем Борисовичем Пухачёвым, через которого, в свою очередь, — с членами Новгородского общества любителей древности и сотрудниками кафедры журналистики НовГУ, благодаря им моя жизнь в Великом Новгороде была лишена монотонности.

Кроме того, конференция в Старой Руссе подействовала на меня очень благотворно: опыт участия в ней придавал мне какую-то смелость, так сказать, дух на сцене. После Старой Руссы профессор Дудкин ещё предлагал мне участвовать в других конференциях, и я каждый раз, уже не колеблясь, принимал его предложения, потому что был твёрдо уверен, что участие в них может быть очень полезным для моей карьеры и что после возвращения в Японию часто участвовать в международных конференциях будет сложнее. Итак, я принимал каждое предложение Виктора Викторовича и в результате поучаствовал в течение года (точнее, за восемь месяцев!) в четырёх конференциях, что даже можно назвать подвигом. Кроме Старорусских чтений, я принимал участие в Международной научной конференции и XVI съезде англистов «Литература Великобритании и романский мир» (в Гуманитарном институте НовГУ), Международной научной практической конференции «Новгородика. К 100-летию Д.С. Лихачёва» (в Новгородском кремле) с докладом «Достоевский и Акутагава» и XXXI Международных чтениях «Достоевский и мировая культура» (в музее Ф.М. Достоевского в Санкт-Петербурге) с докладом «Оборотная сторона «идеи» в романе «Подросток»». В Петербурге я встретился с некоторыми исследователями, с кем уже познакомился в мае в Старой Руссе.

В своей жизни в Великом Новгороде я, разумеется, занимался не только подготовкой к конференциям: совершал маленькие поездки по своим делам в Санкт-Петербург, Старую Руссу и Германию. В Старой Руссе занимался полевыми работами и снял много фотографий, которые, я уверен, помогут мне в составлении литературной карты этого, не очень известного японцам города. В Германии, в Дрездене, я случайно оказался на открытии памятника Ф.М. Достоевскому и видел Президента Российской Федерации Владимира Владимировича Путина. В любом направлении легко можно было отправляться благодаря удобному расположению Великого Новгорода.

Мне стоит упомянуть о Новгородском обществе любителей древности, с членами которого я дважды участвовал в субботнике. Также я с ними совершил поездку на автобусе в Ивангород. Не говоря об уникальности поездки в такой исторический город-памятник, куда попасть иностранцам очень трудно, мне ещё чётче вспоминается один мальчик, которого я видел во время первого для меня субботника в Яжелбицах. Этот мальчик во время нашей работы в реставрируемой старой церкви появился откуда-то с веником в руке и начал помогать нам. Кажется, его давно интересовала старая церковь в своём поселении, и когда он посмотрел, как люди приехали из города на автобусе и начали расчищать завалы на его родной любимой церкви, он захотел помочь. Когда мы собирались домой, я мальчика поблагодарил за помощь. Потупив глаза в землю, он очень тихо ответил: «Приходите ещё…».

Если сравнивать мой год в Великом Новгороде с романом, то можно сказать, что я сейчас читаю развязку романа. Но, по-моему, этому роману нужен какой-нибудь эпилог. Когда-нибудь, может, через десять или пятнадцать лет, я опять посещу Новгород, зайду в музей в кремле, увижу, как работает там молодой реставратор или археолог. Он, конечно, — тот мальчик с веником в руке, теперь уже взрослый… Мечтаю, чтобы такой эпилог был помещён в конце моего романа «Целый год в Великом Новгороде».

Кэнъити Мацумото