ГРИГОРИЙ МИХАЙЛОВИЧ ШТЕНДЕР: ВОСПОМИНАНИЯ ОБ УЧИТЕЛЕ

Я познакомилась с Григорием Михайловичем Штендером в 1960-е годы в период моей работы в Новгородском музее. Началась она в 1964 году: сначала экскурсоводом, затем научным сотрудником в историческом, а с 1968 года в архитектурном отделе. Кабинеты всех научных сотрудников и экскурсоводов находились тогда в здании Присутственных мест, а Новгородская научно-реставрационная производственная мастерская, где работал Григорий Михайлович, — за Присутственными местами в доме, построенном первоначально для священников Софийского собора, а ныне занятом Детским музейным центром.

Григорий Михайлович любил в свободную минутку забежать в музей, где его всегда тепло принимали. Он был молод, полон сил, увлечён, даже одержим, своим делом. Главным объектом его научных интересов в тот период, да и в течение всей жизни, был Софийский собор. Здесь под его руководством производились архитектурно-археологические раскопки. В алтарной части был заложен большой шурф для установления особенностей устройства древнего престола. В процессе исследований обнаружились столбы престола с орнаментальной фресковой росписью, так называемой мраморировкой. С помощью шурфов устанавливались также уровни и характер древнего и промежуточных полов.

Человек доброжелательный, общительный, всегда готовый поделиться своими наблюдениями и открытиями, Григорий Михайлович увлекал за собой всех желающих и вёл в Софийский собор, где подробно рассказывал об очередных находках, как будто проверял на нас правильность своих научных выводов. Мы, шутя, называли наши походы «решением половой проблемы». И только спустя годы я по-новому оценила эти экскурсии как очень важное для музейных сотрудников приобщение к новгородской истории и более глубокому пониманию сложной строительной истории памятника и особенностей реставрационного дела.

После моего перехода в архитектурный отдел музея, которым руководила в то время Валентина Михайловна Ковалёва, отношения с реставраторами стали профессионально необходимыми. В наши обязанности входило составление актов технического состояния и реставрационных заданий на памятники, находившиеся в ведении музея, а также наблюдение за ходом ремонтных и реставрационных работ. Реставрационные задания составлялись совместно с архитекторами, а вопросы, касающиеся выполнения работ, приходилось решать с прорабами.

Кроме профессиональных обязанностей, Валентину Михайловну объединяли с Григорием Михайловичем научные интересы. Вернувшись ненадолго в 1976—1977 годах после окончания аспирантуры в архитектурный отдел музея, я оказалась свидетелем их совместной научной работы, касающейся истории строительства и архитектуры собора Рождества Богородицы Антониева монастыря. В интерьере собора исследователи обратили внимание на глубокие расселины в южной и северной стенах, в месте примыкания нартекса (западного поперечного объёма) с башней. Было ясно, что нартекс отклоняется от основного четырёхстолпного объёма. Штендер и Ковалёва высказали предположение, что первоначально в 1117—1119 годах был выстроен четырёхстолпный одноглавый храм, а позднее к нему пристроен нартекс с башней. При этом западная стена первоначального храма была растёсана и превращена в прямоугольные столбы.

Григорий Михайлович выполнил тогда графическую реконструкцию собора в двух вариантах: в первоначальных формах 1117—1119 годов и на второй строительный период после пристройки нартекса с башней. Прочитанный на эту тему совместный доклад вызвал большой интерес в научных кругах. Статья «О формировании древнего архитектурного облика собора Антониева монастыря в Новгороде» была опубликована в 1982 году в «Кратких сообщениях института археологии АН СССР» (Вып. 171).

В период этой совместной работы Григорий Михайлович написал удавшийся ему портрет Валентины Михайловны. Её бледное продолговатое лицо, худощавая фигура, экстравагантный облик, казалось, вышли из начала XX века и просились на портрет художника. Григория Михайловича, без сомнения, привлекало искусство портрета. На одной из выставок запомнился портрет плотника реставрационной мастерской А. Стрижова. Были и другие замечательные портреты. Увлечение рисунком, живописью было глубоким, отражающим его творческую натуру, оно длилось всю жизнь. Большая авторская выставка, которая состоялась спустя годы после смерти Григория Михайловича в Музее художественной культуры Новгородской земли, раскрыла его как талантливого самобытного художника. Мне приходилось часто видеть его на различных заседаниях, советах с ручкой или карандашом в руках, что-то пишущим или рисующим в блокноте или на листке бумаги. Разбирая архив архитектора, сотрудники Отдела письменных источников Новгородского музея-заповедника обнаружили листки бумаги со сделанными ручкой рисунками двух молодых физиономий — моей и экскурсовода Инны Лешичевой в период нашей работы в музее.

Наибольшая часть картин, написанных Григорием Михайловичем, — своеобразное продолжение его работы как исследователя древнерусской архитектуры. Эти живописные произведения воплотили его представление о средневековом Новгороде, древних памятниках архитектуры, какими они были в момент их создания. Это авторские реконструкции, позволяющие современным зрителям заглянуть в мир древнего Новгорода.

Некоторое время Григорий Михайлович увлекался прикладным искусством, о чём мало кто знает. У меня хранится янтарная подвеска, которую он подарил мне в день рождения. Думаю, что и другим коллегам или просто знакомым он делал подобные подарки собственного изготовления.

После окончания в 1975 году аспирантуры в Новгородском педагогическом институте я ненадолго вернулась в архитектурный отдел музея, которым продолжала руководить В.М. Ковалёва, а в 1977 году, по приглашению Леонида Егоровича Красноречьева, перешла работать в реставрационную мастерскую на должность научного сотрудника. Задачей научных сотрудников был сбор документальных и изобразительных материалов по памятникам архитектуры и различным темам, над которыми трудились архитекторы-реставраторы. Так как я работала в отделе Л.Е. Красноречьева, то мне пришлось изучать и писать исторические справки главным образом по объектам, реставрацией которых он занимался, а после его ухода в 1985 году я продолжила эту работу по заданию руководителя отдела Нинель Николаевны Кузьминой. Второй проектный отдел возглавлял в 1977 году Г.М. Штендер.

Две выдающиеся творческие личности — Л.Е. Красноречьев и Г.М. Штендер — совершенно разные, порою диаметрально противоположные и по складу характера, и по особенностям и методике в ведении работ, и по отношениям с подчиненными.

Леонид Егорович был очень требовательным и к себе, и к работавшим под его руководством сотрудникам. Воспитывала его спина: он сидел впереди всех за рабочим столом. Терпеть не мог, когда кто-то бездельничал, много курил и отвлекался от дела. Предпочитал, чтобы учились рядом с ним, наблюдая за его работой на объекте.

Работать под его началом было трудно, но необычайно интересно. Я знала, что он ожидал из поездок в архивы и библиотеки новых сведений о памятниках и, как компьютер, немедленно закладывал их в выстраиваемую в его голове концепцию.

Григорий Михайлович, напротив, не был строгим, относился к подчинённым мягко, покровительственно, стремился заинтересовать их процессом работы и затем предоставлял им сравнительную свободу. Предпочитал демократичный способ коллективного обсуждения возникающих в процессе работы проблем и совместного участия в проектировании.

Природа явно наградила его педагогическим талантом, и он любил выступать в роли наставника в обществе молодых, обожающих его сотрудников. Помню период, когда многие желающие оставались после работы или приходили в выходные дни, и Григорий Михайлович ставил им натурные композиции и учил рисовать, так как сам был хорошим художником. Одновременно он вёл беседы с молодыми коллегами на темы искусства. Он умел увлекать, так как сам был человеком увлечённым. Его увлечённость работой иногда доходила до курьёзных случаев. Он никогда особенно не обращал внимания на свою одежду и внешний вид. Легко мог спуститься в шурф в хорошем костюме, а вылезти оттуда совсем не в чистом виде. Однажды на работу пришёл в двух пиджаках. Из карманов иногда торчали разные необходимые для работы инструменты. Надо сказать, что в любой одежде Григорий Михайлович привлекал внимание своей яркой индивидуальностью, хотя красавцем его назвать было нельзя.

Самым опытным и зрелым специалистом в отделе Г.М. Штендера была в годы моей работы Галина Петровна Никольская, его большая помощница. Она поступила работать в мастерскую совсем юной и прошла хорошую школу под руководством прекрасных наставников, в основном Г.М. Штендера. Она могла самостоятельно вести объекты, начиная с обмеров и исследования и заканчивая проектом реставрации. Совместно с Григорием Михайловичем под его руководством Галина Петровна занималась исследованием и разработкой проекта реставрации очень сложного по строительной истории Никитского корпуса в Кремле, а также реставрацией Лихудова корпуса. Многие годы они вместе работали над восстановлением превращённого в руины в период Великой Отечественной войны Хутынского монастыря. Тогда казалось, что реставрировать разрушенные до такой степени постройки практически невозможно. В 1982 году архитекторы представили на рассмотрение проект реставрации монастырского ансамбля. В соавторстве они разработали также проект реставрации Спасо-Преображенского собора Хутынского монастыря. Под руководством Григория Михайловича Г.П. Никольская занималась реставрацией Знаменского собора и окружающих его построек. Она — автор проектов реставрации колокольни и южной галереи Знаменского собора. Постепенно и молодые архитекторы под надзором Григория Михайловича успешно работали над проектированием отдельных объектов. К примеру, в Юрьеве монастыре этим занимались Л.Ш. Яковлева, И.Б. Аблизина, М.Б. Егоров, М.И. Попова, В.А. Дружинин, Н. Горнев.

Муж Галины Петровны, талантливый инженер-строитель, в течение долгого времени помогал Г.М. Штендеру и другим архитекторам решать сложные проблемы укрепления древних разрушенных войной памятников. Затем в мастерскую пришла работать Светлана Михайловна Пономарёва, которая возглавила вновь созданный инженерно-конструкторский отдел. С ней у Григория Михайловича также сложились тесные деловые отношения. В тот период он стал глубоко заниматься инженерными проблемами, понимая важность их решения. Совместная работа привела их к серьёзным научным выводам. Анализируя характер разрушений древних новгородских храмов, исследователи предположили, что во многом они связаны с несовершенством их крестово-купольной системы, в результате чего со временем из-за неравномерного давления несущих конструкций на фундамент здание начинает разрываться на четыре блока. Прочитанный на эту тему совместный доклад вызвал интерес у специалистов.

По личной просьбе Григория Михайловича в 1980-е годы я занималась составлением исторической справки по Знаменскому собору и его архитектурному окружению. Удалось собрать интересный материал, в том числе прочитать комплект сохранившихся столбцов XVII — начала XVIII века из коллекции Отдела письменных источников Новгородского музея-заповедника. К сожалению, обобщён не весь материал. Я написала по этим материалам только две небольшие статьи и путеводитель в соавторстве с Татьяной Юрьевной Царевской.

Мои встречи с Григорием Михайловичем за рамками работы были редки и потому запечатлелись в памяти как нечто яркое и неординарное. Одна из таких встреч произошла в новогодний праздник на квартире наших общих замечательных знакомых — супругов Валентины Ивановны Орловой и Александра Ефимовича Геккера. Они приехали в Новгород из города Орджоникидзе и преподавали в музыкальном училище. Валентина Ивановна окончила Московскую консерваторию, её однокурсником был знаменитый дирижёр Евгений Светланов. Александр Ефимович — выпускник Челябинской консерватории. Их гостеприимный дом не раз становился местом интересных встреч.

Они прекрасно готовили, и невозможно было отказаться от осетинского пирога или лобио в исполнении Александра Ефимовича. Меня познакомила с этими замечательными людьми Людмила Андреевна Филиппова. Её дочь Галина дружила с их дочерью — Танечкой Орловой. С Григорием Михайловичем они сблизились благодаря соседству с Михаилом Иосифовичем Грувманом, возглавлявшим художественно-производственные мастерские Новгородского отделения художественного фонда РСФСР. С последним Г.М. Штендера связывали и деловые, и дружеские отношения. В тот новогодний вечер Григорий Михайлович пришёл со своей женой Ириной Александровной Спивак, которая много лет работала врачом скорой помощи. С Ириной Александровной Григорий Михайлович приехал из Киева после окончания в 1953 году Киевского архитектурно-строительного института. Семья для него всегда оставалась нерушимой крепостью, важной и неприкосновенной частью его жизни. Я знала, что Григорий Михайлович любит повеселиться, в праздники мы собирались в мастерской, но в тот вечер он был в ударе, много танцевал, шутил, был душой компании.

Запомнилась также встреча, которая произошла в квартире Григория Михайловича у вала Окольного города. В тот день я сопровождала почётного гостя, архитектора-реставратора Ивана Борисовича Пуришева. Мы много ходили пешком. В памяти остался невысокий худощавый человек в берете, что сразу выдавало в нём представителя творческой интеллигенции. Держался он просто и с большим интересом рассматривал новгородские памятники. Помню, что он время от времени принимал гомеопатические лекарства, что меня тогда удивило. В то время я ничего не знала об этом человеке. Позднее познакомилась с его трудами. Свою жизнь он посвятил научно-реставрационной работе, главным образом в Переславле-Залесском Ярославской области. Много лет изучал и реставрировал архитектурные ансамбли Горицкого, Данилова, Никитского монастырей и другие памятники древнерусского зодчества, за что был удостоен звания почётного гражданина Переславля. Последние годы работал в Москве, преподавал в Московском архитектурном институте. Удостоен званий члена-корреспондента Российской академии архитектуры и заслуженного архитектора Российской Федерации.

Григорий Михайлович был знаком с Иваном Борисовичем и пригласил нас в гости. Так я оказалась в компании этих двух очень интересных собеседников. Григорий Михайлович был один. Стол был накрыт идеально. Хозяин успевал и нас кормить, и вести увлекательную беседу. После обеда он показал свою мастерскую, которая располагалась в том же подъезде на верхнем этаже. Надо сказать, что его мастерская нередко служила приютом для его друзей, в том числе Михаила Исаевича Мильчика и Алексея Ильича Комеча.

Период моей работы в реставрационной мастерской, начиная с 1977 года, был для Григория Михайловича насыщен интересными событиями, важными достижениями, успехами в разных областях его многообразной творческой деятельности. Он защитил кандидатскую диссертацию по совокупности научных работ. Заложенный природой педагогический талант воплотился в преподавательской работе в созданном по его инициативе в Новгородском государственном университете отделении, где начали готовить собственные кадры реставраторов. В университете он получил должность профессора.

В 1980-е годы произошло реформирование Новгородской реставрационной мастерской. Активное участие в этом процессе принимал Г.М. Штендер. Он был сторонником отделения проектной группы от производственного подразделения, и в 1984 году проектная группа вошла в состав Ленинградского филиала института «Спецпроектреставрация» в качестве Архитектурно-реставрационной мастерской № 5. В 1990 году мастерская была реорганизована в Новгородский филиал института «Спецпроектреставрация». Григорий Михайлович занял должность главного архитектора проекта.

В вопросе реформирования точки зрения двух ведущих архитекторов мастерской, Г.М. Штендера и Л.Е. Красноречьева, разошлись. Леонид Егорович был противником выделения проектной группы из состава Новгородской реставрационной мастерской, где архитекторы-реставраторы и производственники работали в тесном контакте. Это позволило за короткие сроки произвести огромный объём работ по восстановлению памятников архитектуры Новгорода и области.

Наладив контакты с коллегами из союзных республик и стран Европы, Г.М. Штендер много сделал для того, чтобы вывести Новгородскую реставрационную мастерскую на высокий союзный и международный уровень. Учиться, обмениваться опытом, работать в Новгород приезжали реставраторы из Москвы, Ленинграда и других городов России, республик Кавказа, а также из Польши и Италии. В свою очередь, Григория Михайловича приглашали во многие места в качестве эксперта по проблемам реставрации древних памятников архитектуры. Некоторое время он работал в Армении и Грузии. Помню один из разговоров с грузинскими реставраторами во время их работы в Новгороде. На основе своих наблюдений они отметили такую закономерность: как только среди людей начинаются конфликты и войны, так случаются землетрясения и другие стихийные бедствия, которые приводят к разрушениям храмов.

Весьма плодотворным оказалось сотрудничество с польскими реставраторами из фирмы «Показет» (ПКЗ). Под руководством Г.М. Штендера они работали на ряде объектов: занимались укреплением аркады Гостиного двора, исследованием и реставрацией западного корпуса (бывшей богадельни) подворья Знаменского собора, Спасского собора, архимандритского корпуса и колокольни Юрьева монастыря. Как вспоминает архитектор-реставратор из отдела Г.М. Штендера Марина Ивановна Попова, бригада польских специалистов, трудившихся вместе с новгородским реставраторами в Юрьеве монастыре, отличалась высоким профессионализмом. До Новгорода они работали в Риге.

Специалисты итальянской фирмы «Ди-Паче» разработали проекты инженерного укрепления стен кремля, церкви Андрея Стратилата в Новгородском кремле, но эти проекты оказались не реализованными. К примеру, по итальянскому проекту фундаменты церкви Андрея Стратилата предусматривалось укрепить путём заведения свай, что могло привести к разрушению находившихся в аварийном состоянии стен. А новгородские реставраторы фирмы «Десна» укрепляли постепенно, осторожно, по частям раскрывая фундаменты с помощью шурфов.

К исследованиям и проектированию на некоторых объектах привлекались московские специалисты. В частности, для работ в Юрьеве монастыре были приглашены инженеры и архитекторы института «Спецпроектреставрация». Архитектурно-археологические исследования в течение многих лет вела экспедиция Ленинградского государственного университета имени А.А. Жданова под руководством замечательного петербургского учёного, ученика Михаила Константиновича Каргера — Валентина Александровича Булкина, с которым у Г.М. Штендера сложились тесные творческие отношения. Оба были профессионалами высокого уровня. Их сотрудничество привело к важным научным открытиям. Г.М. Штендер и Вал.А. Булкин руководили архитектурно-археологическими раскопками в Антониеве, Хутынском, Юрьеве монастырях, Знаменском соборе, церкви Михаила Архангела на Прусской улице, на территории Гостиного двора. Результаты этих исследований опубликованы в ряде научных статей, в том числе совместных.

В 1988 году вышло постановление Совета Министров СССР под № 816 «О комплексной реконструкции и реставрации памятников истории Новгорода и Пскова». Были созданы благоприятные экономические возможности для расширения деятельности реставрационной мастерской. Заказчиком работ выступала вновь организованная посредническая фирма «Новгородреконструкция». Штендер активно участвовал в планировании реставрационных работ. В связи с расширением их масштаба появилась возможность принимать на работу новых специалистов. В этот период они прибывали из союзных республик, где всё более усиливались гонения на русскоязычное население. Впервые в истории реставрационной мастерской государство выделило значительное количество квартир, которые получили главным образом вновь принятые на работу реставраторы. Сотрудникам с большим стажем работы досталось всего несколько квартир. И это казалось, во всяком случае мне, обидным и несправедливым. В сформировавшийся за многие годы коллектив реставраторов, работавших с большим интересом и отдачей и не ставящих на первое место количество заработанных денег, пришли люди иных взглядов на жизнь. В коллективе начались конфликты, некоторые старые сотрудники стали уходить из мастерской. Впрочем, и часть новых сотрудников, получив квартиры, вскоре перешла работать в университет, различные строительные организации — туда, где больше платили. У большинства из вновь прибывших не было привязанности к реставрации и Новгороду. Возможно, со временем удалось бы исправить ситуацию и восстановить традиции, заложенные ведущими новгородскими реставраторами: Сергеем Николаевичем Давыдовым, Любовью Митрофановной Шуляк, Тамарой Викторовной Гладенко, Леонидом Егоровичем Красноречьевым, Григорием Михайловичем Штендером, Нинель Николаевной Кузьминой, Галиной Петровной Никольской и другими. Но в 1990-е в стране грянули новые гибельные для реставрационной мастерской перемены. Государство отказалось от финансирования реставрационных проектов. А как оказалось впоследствии, частные фирмы не обеспечили такого качества и профессионализма в реставрации, какой был достигнут многолетним трудом архитекторов, инженеров, рабочих Новгородской реставрационной мастерской.

Вклад лучших представителей новгородской реставрационной школы, в том числе Григория Михайловича Штендера — одного из создателей этой школы, отмечен Государственной премией. Он умер в 1992 году в расцвете сил и таланта, не увидев, к счастью для него, упадка и развала реставрационной мастерской. Скорее всего, даже ему с огромным авторитетом не только в профессиональной сфере, но и во властных структурах, не удалось бы остановить этот разрушительный процесс. От некогда мощной мастерской остался небольшой осколок под названием Новгородское научно-реставрационное управление с небольшим штатом специалистов, которые пытаются сохранить полученный ими опыт и передать его своим молодым коллегам.

Людмила Секретарь