«НОВГОРОД ЗНАМЕНИТ, ВЕЛИК, КРАСИВ, ДОВОЛЬНО НАСЕЛЁН…»

Записки иностранных путешественников о Великом древнем Новгороде стали широко известны в последние годы благодаря книгам кандидата исторических наук Геннадия Михайловича Коваленко. В них собраны и систематизированы сочинения иностранных авторов о прошлом Новгородской земли, её городов и селений, соборов и монастырей, традиционной культуры новгородцев XV — начала XX века.

Альманах продолжает публикации из иностранных сочинений, подготовленных Г.М. Коваленко. Предлагаем читателям выдержки из записок иностранцев, посетивших Новгород и окрестности в конце XVIII — начале XIX века и оставивших личные впечатления о достопримечательностях и быте новгородцев, описание географических и климатических особенностей. Эти записки публикуются впервые, две из них переведены на русский язык Г.М. Коваленко и А.М. Галиновой.

 

1768. Иоганн Петр Фальк

 Фальк Иоганн (Юхан) Петр (1732?—1774) — шведский путешественник и натуралист, ученик Карла Линнея, по рекомендации которого был принят на должность директора ботанического сада Российской Академии. В 1768 году участвовал в Оренбургской академической экспедиции, маршрут которой проходил через Новгород. В его путевых заметках содержатся сведения о населении тех мест, которые он посетил.

 

Из Петербурга в Москву следовал я по большой дороге <…> Главнейшие воды в сей стране, включая Неву, суть: реки Ижора и Тосна, кои обе вытекают из Дудеровых гор и впадают в Неву. <…> Волхов, соединяющий озеро Ильмень с Ладожским, есть река большая, судоходная. Берега его местами высокие, известково-шиферные с остатками морских черепокожих <…>

Между С. Петербургом и Новым городом на Волхове городов никаких нет, а встречаются только местами небольшие и бедные деревни. Поселяне суть по большей части русские, а около Ижоры чухонцы, которые от реки Ижоры называются ижорцами и которые частью протестантского, частью же греческого вероисповедания. Все они, смотря по мере распродажи своих произведений, занимаются мало сельским хозяйством. Российские крестьяне извозничают; у ижорцев же нет для сего промысла ни хороших лошадей, ни деятельности.

В сей стране находится озеро Ильмень, принимающее в себя от запада Шелонь, от юга реку Ловать, а от востока Мсту; следовательно место сие есть низменное; но оно к северу через Волхов соединяется с Ладожским озером, которое гораздо ниже. Кроме многих малых озёр, находится ещё при Валдае Валдайское озеро длиною в 5, а шириною на 3 версты. Имеет оно воду очень хорошую, изобилует рыбою, заключает в себе много обитаемых островов и соединяется с Мстою. <…> Мста есть река нарочитая. Она выходит у Вышнего Волочка из Мстина озера и близ Боровичей имеет пороги, затрудняющие судоходство, но оному не препятствующие. При Юрьевском монастыре сближается она с Волховом на 3 версты, и потому можно бы было здесь обе реки соединить и таким образом миновать судоходства по Ильменю.

Вышневолоцкий канал, заложенный Петром Великим для соединения Волги с Невою и, следовательно, Каспийского моря с Балтийским, довольно известен. Он соединяет Тверцу и Цну, впадающую в Мстино озеро. Обе реки текут в двух верстах одна от другой и на одинаковой высоте, а потому и нужно два шлюза.

Сторона от Новгорода до Бронниц при Мсте ровная. У Бронниц на левом берегу Мсты стоит отдельная кеглеобразная гора, называемая Ивановскою горою. Её можно было бы почесть делом рук человеческих, если бы она не имела земных пластов и ключей. <…>

Новгород знаменит, велик, красив, довольно населён и в продовольствии недостатка не имеет: внутри его находится до 50 церквей, и есть достопримечательные памятники древности. Близ города есть стеклянный и стальной завод.

Боровичи, Крестцы и Валдай, по Валдайскому хребту гор, суть деревни промыслом и пространством похожие на Вышний Волочок и Торжок при Тверце. Они по большей части получают пропитание от судоходства, поелику там проходит ежегодно до 3000 барок.

Поселяне все русские и занимаются обыкновенным сельским хозяйством; другие живут судоходством и извозничаньем. Здесь деревни малые, рассеянные и бедные.

Около Новгорода находятся прекрасные монастыри, но из всех Новгородских монастырей самое лучшее местоположение имеет Иверский монастырь, лежащий на острове Валдайского озера, называемого Святым.

По Валдайским горам видно очень много древних курганов. Они походят на полушария вышиною в 2 или 3 сажени; немногие из них ископаны, а потому, вероятно, и опыты были малоуспешны.

Печатается по изданию:
Полное собрание ученых путешествий по России, издаваемое Императорской Академией Наук. Т. 6. СПб., 1824. С. 1–7.

Перевод Геннадия Коваленко

 

 

1790. Андерс Винберг

Винберг Андерс (1753—1831) — выпускник Упсальского университета, пастор. В качестве судового священника принял участие в русско-шведской войне 1788—1790 годов. Был взят в плен в Выборгском сражении и провёл два месяца в русском плену. После возвращения из плена посвятил себя пасторской деятельности. Свои воспоминания о войне и пребывании в России описал в дневнике, рукопись которого хранится в музее Стокгольма.

 

13 [августа] в 2 часа пополудни мы прибыли в Новгород, преодолев 20 вёрст всё по гати (мощёной дороге). Город расположен в довольно красивом месте по обе стороны реки Невы. Хотя он и не оправдал моих ожиданий при виде многочисленных блестящих церковных куполов, увиденных на расстоянии, он всё-таки достаточно красив. Его улицы аккуратны, много красивых каменных домов и множество торговых лавок. Малая часть, которая лежит по эту сторону реки, со стороны материка обнесена высокими стенами, валами и рвом. Другая, которая является собственно городом, также оснащена валами со стороны материка. Однако укрепления в ветхом состоянии и рвы засыпаны.

В русских городах о числе их жителей никоим образом нельзя судить по количеству церквей. Строительство церквей считается заслугой. Поэтому даже в маленьких городах можно увидеть много красивых церквей. В Новгороде я насчитал 6 церквей, построенных вплотную друг к другу. Раньше город был в лучшем состоянии. О его уменьшении свидетельствуют многочисленные сады внутри вала. Поскольку он лежит на пути между Москвой и Петербургом, он достаточно дорогой. В трактире Линднера, вежливого человека, можно поесть по-королевски за 40 копеек и 48 с бутылкой кваса.

Нас разместили в маленьком каменном доме. В помещении, куда я попал, нас было 12 человек. Спального места не было, вместо него была брошена старая солома. Мы попросили вынести её и предпочли положить на пол нашу одежду, чтобы не испытывать других неудобств. У дверей была выставлена стража, чтобы прислуга не шумела. В этом генерал-губернатор Архаров хотел уверить нас через своих гайдуков. Но это вызвало лишь усмешку (мы не восприняли это всерьез). В 9 часов вечера пришёл полицейский сержант, чтобы удостовериться, что мы все на месте, о чём он должен был представить рапорт. А другой пришёл, чтобы потушить свет.

По предписанию ревельского губернатора барона Врангеля мы должны были остаться в Новгороде, но вскоре мы услышали другое. Едва мы прибыли к секретарю генерал-губернатора, адъютант и подполковник обратились к нам со следующими словами: «Все офицеры остаются здесь на 4 дня, а кадеты и младшие офицеры отправятся на следующий день». Через 15 минут они пришли и сказали, что мы все вместе уезжаем на следующий день рано утром по причине, о которой генерал-губернатор только что узнал, офицеры в Ярославль, а кадеты в Нижний Новгород. Те, у кого крытые экипажи, не могут взять их с собой, поскольку дороги узкие. Офицеры потребовали встречи с генерал-губернатором, но в этом им было отказано. Губернатор Самарин, вежливый и учтивый человек, не счёл возможным посетить узников.

14 [августа] в 4 часа пополудни в сопровождении асессора Клибеля мы покинули Новгород. Проехав 35 вёрст, в 2 часа ночи мы прибыли в село, или так называемый город Бронницы.

6 [сентября] мы прибыли в Новгород и были расквартированы на старом месте. Как только мы туда прибыли, явился секретарь генерал-губернатора (по фамилии Сюндблад, в обращении такой же, как и его начальник, прозванный Большой Канальей) и по поручению своего господина спросил: желают господа офицеры отправиться в Петербург водным или сухопутным путём? Те, кто пожелает ехать по суше, должны выехать на следующий день, то есть 7 [сентября], те, кто предпочтёт отправиться по воде смогут это сделать не ранее, чем через 4 дня, поскольку барки ещё не готовы. Был выбран сухопутный вариант. Через час секретарь вернулся и сказал, что по распоряжению императрицы 15 человек могут ехать по суше, а остальные вместе с кадетами и младшими офицерами морским путем. По воде поедут уже завтра, а другие дня через 4. Те, кто едет по воде, не могут взять с собой экипажи.

7 [сентября] после обеда некоторые офицеры и кадеты отправились от берега Невы на 2 барках. В 6 часов пополудни пришёл полицейский лейтенант с другим офицером и сказал: марширен, марширен сейчас, лошади, кибитки и показал на направление. Это означало не что иное, как попытку чрезвычайно досадить нам. Если бы они нашли какого-нибудь переводчика, или сам Сюндблад пришёл, то они услышали бы много правды. Однако мы всё-таки отложили свой отъезд на день, и я охотно увидел то, что давно откладывал, ибо у меня появилась возможность посетить архимандрита.

8 [сентября] в 9 часов утра мы выехали из Новгорода в сопровождении драгунского офицера и до полудня приехали в село Подберезье.

Печатается по изданию:
Winberg A. Dag-Bok hållen på Kongl Galere Flottan åren 1789 och 1790 samt Fångenskap i Ryssland. Stockholm, 1967. S. 47–53.

Перевод Геннадия Коваленко

 

 

1813. Оноре де Белэ

Де Белэ Оноре (1789—1862) — лейтенант роты гренадёров 4-го батальона 36-го полка 12-й пехотной дивизии. Попал в плен на Березине в ноябре 1812 года. В январе 1813 года был направлен из Витебска в Бирск через Великие Луки, Порхов, Новгород, Боровичи, Кинешму, Казань, Бугульму. В своих мемуарах он довольно подробно описал условия жизни в русской провинции.

 

Проехав по территории, покрытой древними таинственными лесами и огромными болотами, а затем по возделанным плодородным равнинам, 14 августа мы достигли Великого Новгорода, который расположен на берегу Волхова рядом с прекрасным озером Ильмень. Посещение этого города вызвало у нас большой интерес; помимо множества замечательных памятников, там сохранился собор Святой Софии и старый кремль. Когда-то это был один из важнейших городов империи, но строительство Петербурга в 45 лье к северо-западу отсюда стало для него роковым ударом.

Печатается по изданию:
Военнопленные армии Наполеона в России. СПб., 2012. С. 258.

Перевод Анастасии Галиновой

 

 

1823. Георг Джонс

Джонс Георг Мэтью (1785—1831) — английский морской офицер и путешественник.

 

Мы добрались до Волхова, пересекли его по мосту из дерева и камня длиной в восемьсот футов и въехали в город Новгород, некогда столь прославленный, что дал начало русской пословице «Кто против Бога и Великого Новгорода?». Когда-то он был независимой республикой, или княжеством, в сердце России. Сам город, говорят, имел окружность более тридцати вёрст и население четыреста тысяч душ. Так или нет, но последнее сейчас сократилось до семи тысяч, а окружность стала менее двух миль, на которых видны остатки былого величия в абсолютном упадке. Мы наняли сани и проехали по городу, который, как мы обнаружили, в основном состоит из обветшалых кирпичных домов, перемешанных с деревянными, многие из которых в том же состоянии. Все новые дома заслуживают лишь ограниченного и скудного описания. Многие женские монастыри и церкви сохранились до сих пор. Спустя короткое время мы направились к собору Святой Софии, который, как говорят, был возведён греками вскоре после введения христианства в России и назван в честь собора в Константинополе. Это высокое квадратное строение с четырьмя оловянными куполами и ещё одним, некогда позолоченным, куполом. Мы вошли в пару медных ворот, украшенных различными горельефными фигурами, изображающими страсти нашего Спасителя и иные скульптурные объекты. Внутренняя часть имеет двенадцать массивных колонн, которые, так же, как и стены, усеяны изображениями нашего Спасителя, Девы Марии и различных святых. Говорят, что часть этих изображений весьма древние. <…> Но самая ценная реликвия — мощи Владимира (род. в 1020 г.), который заложил эту церковь, его матери Анны, дочери восточного императора Романа, и Фёдора, брата Александра Невского, умершего в 1228 году. Их хорошо сохранившиеся левые руки лежат накрест на груди; это единственные части тела, которые выставлены напоказ. Раки серебряные, их держат в склепах из резного дерева, посеребренных и позолоченных, и окружённых железными перилами. Стены покрыты грубой, но, принимая во внимание её древность, любопытной мозаичной работой. Их реликвии называют мощами Бога, что означает нетленное тело Божьего любимца, поскольку, в соответствии с общим убеждением простых русских людей, тела выдающихся святых не тлеют. Исходя из этого, они утверждают, что с течением лет тело любимого святого, как доказательство его канонизации на небесах, благодаря сверхъестественной силе, постепенно восстает из могилы, появляется на земле нетленным и немедленно начинает творить чудеса. Как следствие, в различных местах многие из этих чудотворных тел хранятся в монастырях и соборах и открываются в определенные праздники, чтобы принять от людей акты почтения <…>. Удовлетворив любопытство и вполне сносно пообедав, к 8 часам пополудни мы уже вновь тронулись в путь.

Ночь оказалась пасмурной и холодной: дорога была сильно разбита, поэтому мы продвигались медленно, снег, не прекращая, падал на поверхность земли. Мы нашли интересным открывшийся вид, а летние путешественники говорят, что район, который мы пересекали, имеет несколько курганов, достойных внимания. В течение последующего дня ветер усилился, на закате разразилась настоящая буря, из-за которой снег сносило в сторону с такой силой и в таких количествах, что наше путешествие стало чрезвычайно медленным и опасным. Опасность увеличилась, когда мы находились среди небольших холмов или возвышенностей, которые при этом уровне земли называют Валдайскими горами; их название происходит от названия красивого озера окружностью в 20 миль, в середине которого есть остров с женским монастырём, представляющим собой впечатляющий объект. Окрестности представляются живописными и интересными, формируя высочайшую точку возвышенности между Финским заливом и Каспийским и Чёрным морями и отделяя воды, текущие в вышеупомянутые моря. Независимо от того, были ли они живописными для летних путешественников, у нас они подобного интереса не вызвали. Я думаю, что если бы не красноречие нашего кучера при управлении нашими бедными, обессиленными и измученными животными, мы бы, скорее всего, погибли и оказались похороненными под снегом. Мы все были вынуждены спуститься, чтобы облегчить повозку; мы едва могли идти по нападавшему снегу. Я предпринял неудачную попытку повиснуть сзади, но внезапный толчок скинул меня, и только по счастливейшей случайности меня хватились до того, как мои попутчики скрылись из виду. Позже снег стал для нас настолько непреодолимым препятствием, что если бы некие следовавшие мимо самаритяне не подставили под повозку свои плечи, нам бы не удалось выбраться. После многих физических страданий мы достигли почтовой станции Зимогоры, около 8 часов пополудни, где раздобыли хороший обед, и нам посоветовали провести здесь ночь, хотя о жилье с кроватями даже не шло речи. По прибытии нас окружили женщины, предлагающие баранки (печенье, характерное для этой части страны) на продажу: мы купили несколько в запас и нашли их превосходными. В час ночи погода стала чуть лучше, и поскольку только что прибыл дилижанс, ездивший, если я могу позволить себе это выражение, между двумя столицами и немедленно продолжавший путь в Москву, мы решили воспользоваться преимуществом транспортного средства. Этот транспорт лёгок, по форме похож на некую двойную кибитку (Kabithis), везущую четверых пассажиров, — двоих спереди и двоих сзади, — каждый из которых платит семьдесят пять рублей, не считая платы за багаж. Это первая попытка подобного рода на дороге и, полагаю, несомненно, в империи, и приносит необычайно хороший доход. Говорят, что некоторые министры имеют в этом долю, и правила столь хороши, что он (дилижанс — А.Г.) никогда не задерживается более чем на пятнадцать минут для смены лошадей, в то время как мы редко добывали наших в течение часа.

Печатается по изданию:
Trawels in Norway, Sweden, Finland, Russia and Turkey … By George Matthew Jones. Voil. II. London, MDCCCXXVII. P. 4–9.

Перевод Анастасии Галиновой