«ОН БЫЛ ИДЕАЛЬНЫМ ИСПОЛНИТЕЛЕМ, СПОСОБНЫМ ВОПЛОТИТЬ В ЖИЗНЬ ГРАНДИОЗНЫЕ ПРЕДНАЧЕРТАНИЯ»*

Эпизоды биографии графа А.А. Аракчеева

Аракчеевы вели свой дворянский род от новгородца Ивана Степановича Аракчеева, которому в 1684 году были пожалованы вотчины в тогдашней Новгородской губернии в Бежецком уезде. Как считал в XIX веке исследователь новгородской истории Николай Карлович Отто, предками Аракчеевых были выходцы из татар, и он находил даже в лице Алексея Андреевича восточные черты¹. Все предки А.А. Аракчеева служили военному делу и были известны как храбрые офицеры.

Лампи И.Б. Портрет Аракчеева А.А. Конец XVIII в. НГМ КП 17823 РЖ-14

Неизвестный художник. Портрет Аракчеевой Е.А. XIX в. НГМ КП 17821

Отец его — Андрей Андреевич Аракчеев, служил в гвардии в Преображенском полку. После манифеста 1762 года, освободившего дворян от обязанности службы, вышел в отставку в чине поручика и уехал в своё маленькое поместье с двадцатью крепостными — сельцо Гарусово в Вышневолоцком уезде. Здесь 23 сентября 1769 года родился сын Алексей, будущий граф Алексей Андреевич Аракчеев. Затем появились на свет ещё два сына: Пётр и Андрей. Отец Алексея, по рассказам соседей, был добрым человеком и обращался со своими крепостными без жестокостей.

Мать Алексея — Елизавета Андреевна Аракчеева, урождённая Ветлицкая, отличалась необычайной аккуратностью в делах и любовью к чистоте и заслужила прозвище «голландка». От матери маленький Алексей на всю жизнь унаследовал трудолюбие и любовь к чистоте, опрятности, порядку.

В 11 лет Алексей встретился в гостях с сыновьями соседского помещика Корсакова — кадетами Артиллерийского и инженерного шляхетного корпуса². Мальчику так понравилась форма и разговоры юных кадетов о пушках, стрельбах и походах, что он уговорил отца отдать его на обучение в этот корпус. Зимой 1782—1783 года начались сборы, запасались продовольствием, копили деньги, продали даже две коровы³.

Приехав в Петербург в начале января 1783 года, отец и сын сняли комнату на постоялом дворе, подали прошение о приёме, и только 28 января оно было принято. К несчастью для них старый начальник корпуса генерал Мордвинов незадолго перед тем умер, а новый — генерал П.И. Мелиссино — ещё не был утверждён. Более полугода жили они в Петербурге, ожидая решения о зачислении Алексея в корпус. Когда деньги кончились и питаться приходилось один раз в сутки, начали продавать зимнюю одежду. Кончились и эти деньги, и отец с Алексеем были вынуждены идти просить милостыню к митрополиту Гавриилу, который выдал им серебряный рубль. «Когда мы вышли на улицу, — вспоминал потом граф А.А. Аракчеев, — отец мой поднес этот рубль к глазам, сжал его и горько заплакал. Я тоже плакал, глядя на него. С этим рублем втроем с нашим служителем мы прожили десять дней». Был потрачен и он. При очередной встрече с генералом Мелиссино маленький Алексей со слезами стал просить о приёме его в корпус. На этот раз рыдания мальчика, слёзы на глазах отца остановили директора. Он спросил, как их фамилия и когда подана просьба, затем вернулся в свои покои и вынес записку о зачислении Алексея Аракчеева в корпус.

«Этот урок бедности и беспомощного состояния сильно подействовал на меня», — говорил граф А.А. Аракчеев. Впоследствии он строго следил, чтобы поступающие на его имя прошения не откладывались в долгий ящик и предоставлялись ему на рассмотрение и резолюцию незамедлительно. В знак признательности к П.И. Мелиссино граф А.А. Аракчеев в своём имении Грузино на одном из островов воздвиг павильон в честь директора корпуса.

В кадетском корпусе Алексей Аракчеев проявил большие способности, особенно в артиллерии и математике, отличался серьёзным отношением к учёбе и дисциплиной, и уже через семь месяцев его перевели в старшие классы, несмотря на слабое первоначальное домашнее образование. «Аракчеев в 15 лет всякое приказание исполнял буквально, круто поворачивал подчиненных и тычков не щадил. Начальники осыпали его громкими и общими похвалами»⁴. Товарищи же его не любили за грубость и резкость. За успехи в учёбе 9 февраля 1784 года Алексей Аракчеев был произведён в капралы, а 27 сентября этого же года — в сержанты. В августе 1786 года он был награждён золотой медалью за отличную успеваемость, а 17 сентября следующего года выпущен из корпуса в чине поручика армии. Его оставили в корпусе преподавателем арифметики, геометрии и артиллерии и поручили заведовать корпусной библиотекой. О способностях Аракчеева в учёбе говорит факт, что, кроме него, из всего выпуска получили золотые медали и были выпущены в чине поручика ещё два кадета – Фёдор Карамзин и Василий Хотяев. Эти двое также были оставлены в корпусе преподавателями.

Во время войны со шведами в 1789 году А.А. Аракчеев много времени уделял повышению своей подготовки в стрельбе из орудий, готовил из рекрут прислугу для артиллерии, обучал их строевой выправке, занимался в химической лаборатории, улучшая состав пороха, написал для вновь набираемых артиллеристов «Краткие артиллерийские записки в вопросах и ответах»⁵.

Следующий этап службы А.А. Аракчеева наступил в 1792 году, когда 4 сентября его отправили в Гатчину к великому князю Павлу Петровичу. Здесь А.А. Аракчеев назначается командиром артиллерийской роты с присвоением ему звания капитан артиллерии. Он быстро заслужил доверие наследника своим знанием дела, дисциплиной, трудолюбием и разрешение находиться с ним за обеденным столом без особого приглашения.

Лампи И.Б. Портрет графа А.А. Аракчеева. конец XVIII в. НГМ КП 11657 РЖ-12

«Краткия артиллерийския записки…». СПб., 1789. https://kp.rusneb.ru/item/reader/kratkiya-artilleriyskiya-zapiski

Алексей Андреевич со свойственной ему наблюдательностью и умом быстро усвоил гатчинские порядки, отличавшиеся грубостью и жестокостью, но держался особняком от окружения Павла Петровича и офицерской среды, близко ни с кем не сходился. В начале 1796 года он назначается инспектором гатчинской артиллерии и пехоты и одновременно — гатчинским губернатором, ему присваивается звание полковника. Позже А.А. Аракчеев так вспоминал об этом периоде: «В Гатчине служба была тяжелая, но приятная, потому что усердие всегда было замечено, а знание дела и исправность отличены».

Павел I назначает А.А. Аракчеева комендантом Санкт-Петербурга. Должности и ордена сыплются на него дождём: 12 декабря 1796 года ему пожалована Грузинская волость с 2000 душ крепостных, 5 апреля 1797 года император возводит его в баронское звание и собственноручно вписывает в герб девиз «Без лести предан», осмеянный впоследствии современниками, 5 мая 1799-го получает титул графа. Но за период правления Павла I Аракчеев не только получал награды, но и дважды попадал в опалу. Первый раз за грубость с подполковником Леном, который из-за этого застрелился, второй — из-за попытки заступиться за своего брата Андрея, чьё имя было связано с мелкой кражей в арсенале.

Затем последовала отставка А.А. Аракчеева с должности инспектора артиллерии по донесению генерал-лейтенанта Амбразанцева, вскоре занявшего его место. Главным военно-судным управлением было возбуждено дело по обвинению Аракчеева в покупке 242-х артиллерийских лошадей, многие из которых были больны, и плохой конной амуниции, в превышении суммы расходов для архитектора Демерцова на ремонт казарм и строений гвардейского батальона. Дело, однако, до суда не дошло, поскольку А.А. Аракчеев на все четыре пункта обвинения представил исчерпывающие объяснения, из которых следовало, что он никакого ущерба казне не нанёс. Приведённые факты подтвердились, и Павел I «повелеть изволил дело сие отставить»⁶. Последняя отставка А.А. Аракчеева продолжалась с 1799 по 1803 год. Всё это время он посвятил обустройству своего нового имения Грузино.

Значительная часть исследователей негативно оценивает этот период деятельности Аракчеева: основной упор делается на строгой системе наказаний, тяжести крестьянского труда, многочисленных случаях заболеваний крестьян, занятых на работах в усадьбе, усилении их эксплуатации. Не отрицая справедливость этих суждений, следует отметить, что хозяйственная деятельность графа имела и положительное значение для крестьян его вотчины. Изучение архивных материалов показывает, что граф Аракчеев, будучи сторонником жёсткого порядка и телесных наказаний крепостной системы, проявлял заботу о своих крестьянах.

Грузинская вотчина, при получении её во владение Аракчеевым, представляла собой обычную русскую расхлябанную деревню. «Селение сие было самое безобразное, а при том чрезвычайно стесненное. Все жители помещались на одной только части горы, а почему не имели ни пространных дворов для скотоводства, ни огородов для произрастания овощей, ни чистых улиц для удобного прохождения, но среди лета всегдашняя грязь и нечистота в Грузине», — писал первый историк Грузина Фёдор Малиновский⁷. В таком же состоянии были и другие деревни, окружавшие Грузино.

Свои преобразования А.А. Аракчеев начал с села Грузино, переселив жителей в другое, более удобное место. В дальнейшем его также называли Поличкой. Здесь для крестьян были выстроены новые дома, крытые не соломой, а железом, и выкрашенные краской, с целыми стёклами в окнах. Правда, новгородский краевед Николай Гаврилович Богословский в 1880-е годы писал, что «материал был сырой и большей частью дрянной. Фундаменты копались только на полторы четверти, оттого их всякую весну распирало и бедные мужики должны были постоянно смазывать глиной. Лес, как только выкатывался из воды, тотчас же шел на постройку, оттого все дома были сыры и холодны»⁸. По утверждению этого же автора, Аракчеев брал за строительство дома от 700 до 3000 рублей ассигнациями. Если крестьянин не мог заплатить назначенной ему суммы, то его переводили в другую деревню, где стоимость дома оценивалась меньше, а на его место переводили более трудолюбивого крестьянина. Поскольку все дома в Грузине оказались заселены, надо полагать, что крестьяне сумели расплатиться с хозяином усадьбы, зарабатывая себе деньги на различных хозяйственных работах по усадьбе, оплачиваемых графом, или посторонних подрядах, вроде устройства дороги от Чудова до Грузина, строительства шоссе Москва — Санкт-Петербург и других. В дальнейшем, начиная с 1821 года, дома в Грузине сооружались по образцу дома крестьянки Агафошихи, построенному домашним архитектором графа Аракчеева Александром Ивановичем Минутом⁹. Если крестьянину денег на постройку дома не хватало, Аракчеев давал ему денег в долг. Часто он продлевал срок выплаты ссуды крестьянам, не сумевшим вовремя расплатиться. Судя по архивным документам, суммы стоимости домов, указанных Н. Богословским, являются сильно завышенными. Так, в списке крестьян села Грузино, с которых графу следовало получить в 1825 году деньги за строительство домов, фигурируют цифры от 141 рублей 75 копеек (стоимость дома крестьянина Василия Абросимова) до 750 рублей (стоимость дома крестьянина Ссорима Мещзанского). Из 14 крестьянских семей расплатились полностью восемь, пять остались должны меньше половины суммы, и только одна задолжала более половины. Из этих шести крестьян одному, стоимость дома которого была оценена в 400 рублей, выплату оставшейся суммы А.А. Аракчеев продлил ещё на три года, четырём были выданы деньги из мирского заёмного банка¹⁰.

В 1821 году А.А. Аракчеев написал «Правила хозяевам о содержании домов, вновь выстроенных в селе Грузине 1821 года», где подробно излагались работы по содержанию их и прилегающей территории в чистоте и порядке. Все эти работы должны были производиться за счёт хозяев дома. За невыполнение этих правил в первый раз виновный «наряжался» на работу в сад. За второе нарушение провинившийся подвергался телесному наказанию. Если же кто из хозяев в течение нескольких лет был замечен в небрежности и нерадивости в содержании дома, то граф выплачивал ему деньги за дом и переводил в дальнюю деревню, где тот мог купить новый дом. Кроме этих провинностей, «ни по какому случаю не может хозяин терять свой дом, а принадлежит ему и наследникам его на вечные времена»¹¹. То есть единственным требованием Аракчеева к крестьянину было поддержание дома и территории в чистоте и порядке —  к чему он всю жизнь приучал своих крестьян, отвыкших от порядка за время, когда Грузинская волость находилась в ведении Экономического комитета.

Ещё одной заботой графа были дороги. В Грузинской волости, особенно в части, расположенной вблизи Волхова, с его широким разливом и затоплением большей части прибрежной поймы, дороги превращались в непролазную грязь. В 1804 году «лежащая через оное село к Тихфину дорога с обеих сторон окопана двойными каналами, вынятую землею возвышен и просажена березовым просадом»¹². С этого времени закипела работа по устройству дорог ко всем деревням владений Аракчеева, для чего привлекались как крестьяне, так и солдаты дорожного батальона. Учитывая тяжелейшие условия, Аракчеев издал такое распоряжение: «Если же случатся жестокие морозы, то в таковые дни и работ не быть, дабы не изнурять людей»¹³.

При устройстве своего имения А.А. Аракчеев сразу увеличил площади пашенной земли, вырубая для этого плохие леса, осушая болотистые земли. Он позаботился и о выделении крестьянам сенокосных угодий, которые в 1802 году составили более 1773 десятин, в то время как господский, то есть графский, сенокос составил 223 десятины¹⁴. Аракчеев добивался от крестьян улучшения качества обработки земли. К сожалению, не удалось найти данных по урожайности зерновых культур в вотчине, но имеются сведения об урожайности на господских полях, вероятно, не слишком сильно отличающейся для других полей. Так, в 1825 году было посеяно 14 мер ржи, а вымолочено — 153 меры; овса — 128, а вымолочено — 576 мер¹⁵. В управлении вотчиной Аракчеев руководствовался следующими, им же установленными правилами: «1. Не мыслить о своем обогащении, а более всего заботиться о благосостоянии крестьян, вверенных Богом и правительством его попечению. 2. Доходы, с них получаемые и составляемые всегда ценою их пота и крови, обращать главнейшее на улучшение их же положения». В одном из писем Александру I он отмечал: «Постоянство в правилах считаю я первою добродетелью»¹⁶.

Придерживаясь этих правил, Аракчеев старался улучшить положение своих крестьян, поощряя их к покупке скота и лошадей. Бедным крестьянам он суживал деньги на покупку коров и, если те не могли вовремя расплатиться, он, обычно, продлевал срок выплаты, иногда даже прощал такой долг. Но, бывало, прощал и «в своём стиле» — «простить, но больно высечь». Отчасти приобретению крестьянами скота способствовало его «Положение о напитках». Крестьянину разрешалось покупать у графа на «мызе», как он называл свой дворец, по ¼ штофа вина за каждую корову к празднику, а к свадьбе — по полуштофу. У Аракчеева было заведено ещё такое правило: если у крестьянина было земли на две души, он обязан был держать не менее четырёх дойных коров, на три души — шесть коров и далее¹⁷. Так, на 1 января 1822 года в селе Грузино на 26 семейных домов приходилось 79 рабочих лошадей и 202 коровы, в селе Оскуй — на 52 дома соответственно 178 и 330, в деревнях: Выя — на 17 домов 38 и 107, Переход — на 43 дома — 109 и 249, Мелехово — на 18 домов — 46 и 117, Сиворы — на 7 домов — 23 лошадей и 66 коров¹⁸. На 1 января 1826 года во всех селениях вотчины насчитывалось 1469 лошадей, 5055 коров и 2780 овец¹⁹.

Аракчеев помогал крестьянам и в моменты стихийных бедствий. От пожара 3 мая 1805 года выгорело дотла село Оскуй, в огне погибла и деревянная церковь Рождества Пресвятой Богородицы. Граф выдал оскуйским крестьянам в долг денег на постройку новых домов, закупил и раздал погорельцам муку и хлеб, а также приобрёл лес для строительства. Многим из крестьян он впоследствии эти долги простил. А в 1812 году на месте сгоревшей он выстроил на свои средства новую каменную церковь. Позже вокруг неё была установлена красивая металлическая ограда. Весна 1807 года была памятна грузинским жителям небывалым паводком на Волхове. Из всех деревень остались не залитыми водой только село Оскуй и деревни Лисино, Озерово и Завижа. Размыло все пашни, сенокосы, скотомогильники — трупы павших животных плавали по воде. И в этом случае Аракчеев взял убытки крестьян на себя. Он барками покупал хлеб и раздавал его нуждающимся крестьянам в долг на три года по той же цене, за какую был куплен. Всего было роздано 5050 кулей хлеба, а многие бедные крестьяне вовсе были освобождены от долга. Также граф купил и раздал свыше 200 коров и более 100 лошадей с отдачей денег на тех же условиях²⁰. В память об этом наводнении А.А. Аракчеев на одном из островов своих «извивистых прудов» поставил пирамиду с отметкой уровня поднятия воды.

Ещё одно стихийное бедствие случилось 18 июня 1814 года, когда сильным градом побило рожь у крестьян села Оскуй. Аракчеев вновь купил крестьянам хлеб «с отсрочкой платы», а 43 куля безвозмездно раздал бедным²¹.

Владелец имения старался поднять уровень жизни бедных крестьян всеми возможными способами. Такими были осмеиваемые многими его «Правила о свадьбах». Один из пунктов «Правил» гласил, что «для общей пользы крестьянского состояния стараться свадьбы соглашать, дабы богатые невесты выходили замуж в бедные семейства, а женихи богатых семейств брали бы дочерей из бедных семейств». Другим пунктом предписывалось докладывать графу о «глупых девках и девках дурного поведения, дабы оных не выдавать замуж, в особенности в бедные семейства или в одинокие, где ей приходится занимать место хозяйки». «Правила» предписывали Грузинскому голове строго наблюдать, «дабы в бедные и одинокие семейства, особливо за сирот, выдавать девок лучшего поведения и хороших хозяек». Старшинам деревень граф наказывал смотреть, чтобы на свадьбах в бедных семействах «не было бы ничего излишнего и чтобы не платили дорого церковникам за свадьбу, дабы сим оным не подвергать оное семейство еще больше бедности»²².

Вспышка оспы 1804 года в Грузине, унёсшая жизнь ни одного ребёнка, побудила графа обратить внимание на состояние здоровья своих крестьян. Он принял к себе на службу лекаря, построил в 1804 году госпиталь и аптеку. Крестьяне его вотчины лечились в госпитале бесплатно, также бесплатно выдавались им и лекарства в аптеке. Кроме того, лекарь обязан был делать регулярные объезды деревень, лечить не опасно больных крестьян на дому, бесплатно делать прививки против оспы всем малолетним детям. В течение десяти лет, начиная с 1804 года, оспа была привита 1387 младенцам. Ежемесячно лекарь давал графу отчёт о количестве умерших и больных в госпитале, деревнях и какими болезнями болеют крестьяне. Например, в январе 1818 года в госпитале находилось 27 больных «горячками» и один «ломотой». В деревнях 11 человек болело «горячками», «старостью и дряхлостью» — четыре человека, один — «ожогом», два — «ранами». В этом месяце в госпитале умерло три человека, в деревнях — четыре²³.

Историк Н.И. Яковкина утверждает, что наиболее распространённое в Грузине заболевание «нервной горячкой» являлось следствием «страшного морального гнета, тяготевшего над крестьянами Грузина»²⁴. Хотя, согласно отчёту лекаря Ягодинского за 1825 год, в госпитале на излечении находилось только два человека с «ранами после наказаний». А ведь это был самый тяжёлый год для Аракчеева, год, когда дворовые люди зарезали его любовницу и когда скончался его благодетель — император Александр I.

Исследователи, говоря о моральных устоях, приводят в пример запрет в Грузине собираться на посиделки и петь песни. Однако из «Правил о поседках», разработанных графом А.А. Аракчеевым²⁵, узнаём, что такого категорического запрета не было: на поседки разрешалось собираться только жителям одной деревни, и проходили они под наблюдением специально назначенных графом стариков, а запрещалось ходить дворовым людям, матросам яхты «Волхов» и мастеровым солдатам.

Возвращаясь к показателям рождаемости и смертности по Грузинской вотчине, отметим, что имелись значительные колебания. В отдельные годы рождаемость превышала смертность, например, в 1810 и 1820 годы более чем на 100 человек, в 1817 — на 78, в 1814 и 1816 годы — на 76. В другие — смертность превышала рождаемость. Убыль населения в 1812 году составила 7 человек, в следующем — 33, в 1818 — 13, а в 1823 — 17 человек²⁶. В 1825-м в Грузинской вотчине умерло 208 человек, в том числе 98 мужчин и 110 женщин; родилось 116 мальчиков и 128 девочек²⁷.

Случавшиеся в Грузинской волости неурожаи побудили Аракчеева открыть в Грузине запасные хлебные магазины — мирской и господский, пожертвовав на закупку хлеба для них свои деньги, и завести общественную запашку. Из этих магазинов крестьяне при необходимости могли брать рожь или овёс с последующей отдачей. Крестьяне широко пользовались этими магазинами, о чём, например, говорит количество взятого в 1825 году на еду и посев зерна: 728 четвертей 6 мер ржи, 2063 четверти овса. Большую часть зерна в этом же году крестьяне вернули: 740 четвертей ржи и 2081 овса. Часто в отчёте о состоянии запасных хлебных магазинов встречаются записи графа о прощении крестьянам старого долга. Так, крестьянину деревни Хотитово Ивану Новожилову дано 7 четвертей 4 меры овса безвозмездно, а прощено старого долга Афоне Степанову из Некшина — 2 четверти, Василию Ефстафьеву из Сиворы — 4 четверти 7 мер²⁸.

Ещё одним полезным новшеством для крестьян явилось учреждение Аракчеевым в июне 1820 года мирского банка, для которого он пожертвовал 10 000 рублей ассигнациями, составил и отпечатал «Положение о заемном банке для крестьян Грузинской вотчины». По словам Н.К. Отто, крестьяне с благодарностью вспоминали, что они могли брать деньги в банке без процентов. Ссуда предоставлялась на такие хозяйственные нужды, как покупка лошади и коровы, соответственно 160 и 40 рублей, постройка — 150 рублей, еда — 50.

Крестьяне не только брали ссуду в банке, но и хранили здесь свои сбережения. Некоторая сумма денег в банке предназначалась для выдачи бедным крестьянам, в том случае, если они не могли вовремя вернуть долг. По отчёту за январь 1826 года в банк поступило 5291 рублей 19 копеек, получено долга с крестьян — 450 рублей, остаток средств составил 8846 рублей 80½ копейки. Всего наличности в январе в банке было 14 587 рублей. Статьи расходов на общую сумму 2497 рублей 9 копеек были следующими: крестьянам в заём — 300 рублей, возврат хранившихся в банке денег крестьянина деревни Щетино Фомы Андреева — 630 рублей 55 копеек, отчисление денег бывшего дворового человека Семёна Алексеева — 1178 рублей 31 копейка²⁹. Оставались в банке и долги за крестьянами. Например, в 1824 году это — 612 рублей 50 копеек, в 1825 — почти в два раза больше — 11 075 рублей, а за отпущенную в долг графом муку они задолжали соответственно 650 и 1680 рублей. Капитал на помощь бедным крестьянам насчитывал 900 рублей 39 копеек, Грузинскому госпиталю — 18 000 рублей. В целом денежный оборот банка, с учётом капиталов в виде ценных бумаг, составлял — 205 955 рублей 98 копеек³⁰. За внесённые на сохранение деньги в банк крестьянам начислялось 8% годовых. В феврале 1826 года сумма средств, внесённых в мирской банк крестьянами и дворовыми людьми графа Аракчеева, достигла 12 449 рублей 20½ копеек³¹, в марте увеличилась почти на две тысячи рублей³².

Большое и сложное хозяйство Грузинской вотчины, любовь и привычка к строжайшей экономии и педантизм её хозяина требовали многочисленных отчётов, рапортов и иных документов. На это у Аракчеева была заведена специальная канцелярия. Здесь хотелось бы сказать о различных «Положениях», «Инструкциях», введённых им в практику. Считается, что было разработано очень много регламентирующих документов, однако все инструкции и положения были вызваны теми или иными жизненными обстоятельствами, написаны простым языком, не содержат каких-либо особых требований, усложняющих жизнь крестьян.

С оглядкой на богатых помещиков А.А. Аракчеев собрал оркестр и хор певчих из своих дворовых людей. В течение четырёх лет он истратил около четырёх тысяч рублей на приобретение музыкальных инструментов для оркестра, среди которых было даже фортепиано. Музыке дворовых обучали капельмейстеры Собек, Калливода, Дерфель и Фукс. В свободное от музыкальных занятий время дворовые исполняли свои основные обязанности писарей, парикмахеров, садовников, портных, за что Аракчеев обещал им платить двойное жалованье.

Среди дворовых людей оказались и очень способные, и талантливые. Так, управляющий мирским банком Семён Алексеев обладал красивым почерком, играл на скрипке и других музыкальных инструментах. Иван Семёнов из деревни Хотитово был отдан А.А. Аракчеевым в Академию художеств, которую окончил с серебряной медалью, отличался высоким архитекторским талантом.

Кроме обширной и регламентированной системы наказаний, у Аракчеева имелись и некоторые виды поощрений для крестьян. Так, он положил 10 000 рублей в Грузинский мирской банк с тем, чтобы проценты с них (а это составляло 500 рублей) были отданы двум лучшим крестьянам — местным хозяевам, и одной «девушке примерного поведения».

Благодаря тяжёлому и упорному труду не только крепостных людей, но и самого графа, Грузино в кратчайшее время было превращено в одну из лучших в России помещичьих усадеб.

Говоря о хозяйственной деятельности А.А. Аракчеева, можно согласиться с Н. Полевым, который писал, что «между бывшими крестьянами графа А.А. Аракчеева много сохранилось о нем рассказов и преданий, и надо сказать правду — простой русский народ относится к его памяти гораздо мягче и человечнее, нежели большинство тех представителей интеллигенции, которые до сих пор принимались у нас в печати говорить об А.А. Аракчееве. Народ, вспоминая о суровых взысканиях А.А. Аракчеева «за всякую провинность», отзывался о нем, что «строг был немилосердно», но отдает полную справедливость ему в том, что он «многому доброму научил». И действительно, быт грузинских крестьян даже и теперь еще носит на себе следы той школы, которую пришлось пройти крестьянам графа, и во многом отличается от быта соседних волостей»³³.

Валентин Папешин

Продолжение следует

---

1 Отто Н. Черты из жизни графа Аракчеева // Древняя и новая Россия. 1875. № 1. С. 95.
2 Двойное название этого военного учебного заведения, очевидно, ввело в заблуждение С.В. Мироненко, т.к. он считает, что Аракчеев закончил два кадетских корпуса — Шляхетский сухопутный и Артиллерийский. См.: Мироненко С.В. Самодержавие и реформы. Политическая борьба в России в начале Х1Х в. М., 1989. С. 40. Артиллерийский и инженерный шляхетный корпус был основан в 1762 г. См.: Ратч В.Ф. Сведения о графе А.А. Аракчееве, собранные Василием Ратчем. СПб., 1864. С. 19.
3 Ратч В.Ф. Указ. соч. С. 10.
4 Там же. С. 41.
5 Там же. С. 42. Ранее эта брошюра приписывалась П.И. Мелиссино.
6 Соколовский М. Аракчеев под следствием // Русская Старина. 1908. Т. 134. Вып. 4–6, май. С. 316–323.
7 Малиновский Ф. Историческое описание села Грузина, собранное из достоверных повествований и собственных наблюдений по 1816 год. М., 1816. С. 33.
8 Богословский Н.Г. Аракчеевщина. СПб., 1882. С. 10.
9 Изчисление дома крестьянки села Грузина Прасковьи Агафошихи, построенного в оном селе графом А.А. Аракчеевым в 1820 году архитектором надворным советником Минутом. НГМ КП 29183. ИП 2524.
10 Отдел рукописей Российской национальной библиотеки (ОР РНБ). Ф. 29. Д. 11. Л. 55.
11 Богословский Н.Г. Указ. соч. С. 15.
12 Малиновский Ф. Указ. соч. С. 36.
13 Отто Н. Черты из жизни графа Аракчеева // Древняя и новая Россия. 1875. № 4. С. 381. 
14 Государственный архив Новгородской области (ГАНО). Ф. 581. Оп. 1. Д. 1. Л. 1–3.
15 ОР РНБ. Ф. 29. Д. 11. Л. 92.
16 Отто Н. Черты из жизни графа Аракчеева // Древняя и новая Россия. 1875. № 4. С. 388–389.
17 Там же. С. 382. 
18 Там же, С. 423–432.
19 ОР РНБ. Ф. 29. Д. 11. Л. 93.
20 Малиновский Ф. Указ. соч. С. 37–44.
21 Там же. С. 52.
22 Правила о свадьбах // Новгородский сборник. Вып. 4. Новгород, 1866. С. 275–278.
23 ОР РНБ. Ф. 29. Д. 9. Л. 62. 
24 Яковкина Н.И. О реорганизации помещичьего хозяйства в начале XIX в. // Вопросы истории России XIX — начала XX века / межвуз. сборник. Л., 1983. С. 56. 
25 ГАНО. Ф. 581. Оп. 1. Д. 1. Л. 124–127.
26 Отто Н. Черты из жизни графа Аракчеева // Древняя и новая Россия. 1875. № 4. С. 382.
27 ОР РНБ. Ф. 29. Д. 11. Л. 53–54.
28 Там же. Л. 67–69.
29 Бывший управляющий Мирским грузинским банком.
30 ОР РНБ. Дом Плеханова. Ф. 84. Н. Богословского. Ед. хр. 26. Л. 1–5. 
31 Там же. Л. 9–9 об.
32 Там же. Л. 12 об.
33 Полевой Н. Художественная Россия. СПб., 1875. С. 35.