«ОН БЫЛ ИДЕАЛЬНЫМ ИСПОЛНИТЕЛЕМ, СПОСОБНЫМ ВОПЛОТИТЬ В ЖИЗНЬ ГРАНДИОЗНЫЕ ПРЕДНАЧЕРТАНИЯ». Часть 2

Указ Александра I о назначении А.А. Аракчеева на должность инспектора артиллерии датирован 14 мая 1803 года, и время управления им русской артиллерией, по мнению современников и историков, «составляет одну из блестящих страниц её истории». Вся дальнейшая служба графа была связана с преобразованиями русской армии. Сначала последовало назначение на должность военного министра, затем — главного начальника военных поселений. Важным источником по истории военных поселений являются приказы А.А. Аракчеева, где всесторонне отражены их организация и назначение.

Эпизоды биографии графа А.А. Аракчеева

Продолжение

Инспектор артиллерии Аракчеев за несколько лет коренным образом преобразовал русскую артиллерию: выделил артиллерийские части в самостоятельные воинские соединения и инициировал формирование бригад, унифицировал калибры орудий, лафеты, учредил Учёный комитет по артиллерийской части, а также школы и классы для офицеров и нижних чинов, организовал подготовку артиллерийской прислуги, составил инструкции и наставления по стрельбе, основал издание нового «Артиллерийского журнала» и многое другое. И если под Аустерлицем русская артиллерия действовала ещё слабо, то уже в сражении при Прейсиш-Эйлау Наполеон увидел перед собой мощную артиллерию, с которой ему пришлось считаться уже всерьёз, а действия русской артиллерии в Отечественную войну 1812 года были выше всех похвал. Высоко оценивая заслуги Аракчеева по усовершенствованию артиллерии, Александр I уже 27 июля 1807 года присвоил ему звание генерала от артиллерии.

13 января 1808 года император назначил А.А. Аракчеева военным министром и генерал-инспектором всей пехоты и артиллерии. Спустя полгода, 30 августа, «в доказание признательности Его Императорского Величества к ревностной службе и неусыпной деятельности военного министра графа Аракчеева» император повелел переименовать Ростовский мушкетёрский полк в полк имени графа Аракчеева.

В 1808 году началась война со Швецией. Александр I, воспользовавшись тем, что суровой зимой 1808—1809 года Ботнический залив был полностью скован льдом, решил ввести русские войска на территорию Швеции. Главнокомандующий русскими войсками генерал Кнорринг получил приказ совершить бросок через самое узкое место Ботнического залива — пролив Кваркен. Однако ни он, ни другие командующие — генералы Барклай-де-Толли и П.А. Шувалов — не решались на это, выдвигая различные, в том числе и обоснованные, доводы. Тогда для проведения операции Александр I назначил своего военного министра графа Аракчеева, который в своей обычной энергичной манере уже через неделю устранил все препятствия и заставил Кнорринга начать наступление.

Одну из трёх колонн войск, которые должны были пересечь Кваркен, возглавлял Барклай-де-Толли. Ему же впоследствии и приписали все заслуги. Но подлинным организатором этого беспримерного перехода, который современники справедливо сравнивали со знаменитым переходом Суворова через Альпы, являлся, бесспорно, граф Аракчеев. Ошеломлённые появлением русских войск на побережье шведы запросили перемирия, но А.А. Аракчеев отверг их предложение, заявив, что «цель императора Александра состоит… в принуждении Швеции подписать мир в Стокгольме»¹. Вскоре был заключён Фридрихсгамский мирный договор на выгодных для России условиях. Под юрисдикцию России отошло великое княжество Финляндское. Александр I, высоко оценивая заслуги Аракчеева-военачальника, 7 сентября 1809 года повелел: «В воздаяние ревностной и усердной службы военного министра графа А.А. Аракчеева войскам отдавать следующие ему почести и в местах пребывания Его Императорского Величества»².

Военный министр Аракчеев провёл важные и эффективные преобразования в русской армии. По его проектам были заведены рекрутские депо, в которых рекруты, ещё до поступления в полки, получали основы воинской науки. Им учреждены учебные гренадерские батальоны, был сформирован понтонный полк, произведено переформирование артиллерии, заведены в арсеналах и оружейных заводах новые машины и ещё много другое.

В период Отечественной войны 1812 года А.А. Аракчеев состоял в свите Александра I, который назначил его начальником своей военно-походной канцелярии. С этого момента, вспоминал граф Аракчеев, «вся война с французами прошла через мои руки; все секретные отчеты императора и собственноручные его инструкции». Он собственноручно вёл «Журнал, писанный во время войны в 1812—14 гг. с означением всех мест, где были ночлеги»³. Вот некоторые выдержки из него:

 

«1812 года, 6 декабря; выехали из С-Петербурха и прибыли 11 декабря в Вильну. 26. выехали из Вильны и прибыли к ночи в дерев: Гудакумла. 27. в Ораны ночевали.

<…>

1813 году. Генваря 1 дня. Выехали из Мерга и переехав через реку Мемель в ступили в Герцогство варшавское где ночевали в Лейпини. 2. Местечко бертозники. 3. Краснополь. Апреля. 20 Пегау. Воной дал первое сражение с французами.

<…>

Август. 15. были на сражении у Дрездена, где оторвало обе ноги у Генерала Моро, а к ночи приехали в рейхштедт. 17. Лаусин где послучаю болезни пробыл до 24 числа.

<…>

Октября 4. Из Пегау на лейбцигское сражение, а к ночи приехали в рету».

 

Последняя запись относится к 19 марта 1814 года: «Вступление в Париж где Государь и приобщился св. тайн равномерно и Г[раф] Аракчеев. Здесь праздновали в самой Христов день торжество на площади, молебствие при собрании войск и всего Генералитета и множества народа».

Заграничный поход был нелёгкой прогулкой. В своём письме к секретарю Синода И.А. Пукалову граф жаловался: «Какое ужасное место эта Франция, — писал он из Бар-сюр-Сена. — Последнюю зиму у нас были очень плохие квартиры в Польше, но здесь они в сто раз хуже. Комнаты холодные, везде одни двери и один большой камин, который непрерывно дымит. Возле огня жарко, но в остальных частях комнаты температура бывает лишь восемь градусов. Со всех сторон дует пронизывающий ветер и чертовски холодно. Каждый день меня мучает насморк, зубная боль и боль в ушах».

Вскоре после Парижа А.А. Аракчеев уехал лечиться в Олю-ле-Бен. «Завтра я начну принимать ванны, — писал он Пукалову. — Слава Богу, что они поправляют мое здоровье, так как я стал очень слаб. У меня часто появляются жестокие спазмы желудка. Здесь все очень дорого… Но эти расходы ничто по сравнению с моим желанием как можно быстрее возвратиться в мое дорогое отечество».

В ходе своего путешествия по Европе граф приобрёл некоторые предметы искусства, описание которых сохранилось в фонде Н. Богословского под названием «Реэстр эстампам, полученным в село Грузино в отсутствие Его Сиятельства с Армиею с 6-го Декабря 1812 года по 1 Генваря 1814 г.»⁴. В основном это были небольшие эстампы и картины на исторические и бытовые сюжеты. Кроме того, он купил в Германии и Франции столовое серебро.

Летом 1814 года Александр I разрешил Аракчееву уехать на отдых в Грузино, но уже 6 августа вызвал его в Санкт-Петербург: «Я надеюсь, что ты будешь доволен мною, ибо, кажется, довольно долго я тебя оставлял наслаждаться любезным твоим Грузином. Пора, кажется, нам за дело приняться, и я жду тебя с нетерпением», — писал император своему военному министру.

Александр I предполагал организацию военных поселений — части войск в России, сочетавшей военную службу с крестьянским трудом. Преследовалась цель подготовить обученный резерв войск без увеличения расходов на армию и комплектование армии из военных поселян. Для Аракчеева было предназначено новое дело — устройство военных поселений.

По указу императора А.А. Аракчеев разработал мероприятия по размещению поселённых полков. Для этого жителям волостей, отнесённых к военным поселениям, предоставлялись значительные преимущества. Они освобождались навсегда от всех государственных и земских повинностей и рекрутских наборов. Государство брало на себя содержание детей военных поселян, предоставляя им бесплатно образование, питание и обмундирование. При выходе вдов или дочерей крестьян замуж за солдат им выдавалось по 25 рублей. Коренные жители и солдаты лечились бесплатно. Отслужившие свой срок солдаты и инвалиды могли оставаться на своей родине. Правительство помогало коренным жителям и поселенным солдатам обзавестись жильём, имуществом и скотом за казённый счёт и многое другое. Оценивая все эти преобразования, историк и публицист XIX века Пётр Карлович Щебальский писал: «Предупреждая социалистические теории нашего времени, Аракчеев сделал все человечески возможное для удовлетворения материальным потребностям людей и для благоустройства поселенной общины: отличные дороги, чисто содержимые дома, многочисленные школы с направлением вполне «реальным», ссудные банки, заводы, большое развитие ремесленного производства, почты, пожарные команды, больницы, даже особые домы для инвалидов, все это было устроено нашим сановным коммунистом»⁵.

Особенный интерес представляют приказы А.А. Аракчеева в первые годы устройства военных поселений. Некоторые историки, говоря о периоде становления военных поселений, основной упор делают на примеры активного или пассивного сопротивления коренных жителей, не желавших становиться военными поселянами. Но из приказов видны и другие примеры. «По засвидетельствованию командира 3-й Уланской дивизии господина генерал-лейтенанта Лисаневича, что военные поселяне первого поселенного эскадрона Таганрогского уланского полка, в селении Кицовки живущие, отличили себя примерным повиновением к начальству и охотным исполнением новых своих обязанностей, Государь Император в знак  монаршего благоволения к ним за таковое достойное подражания поведение их всемилостивейшее пожаловать им соизволил на каждый дом по 50 рублей, а на 53 дома 2650 рублей ассигнациями, надеясь, что коренные жители сего селения, получив монаршую милость, не только усугубят свое старание в отправлении возложенной на них службы, но своим примером и советами поощрят к тому коренных жителей и прочих селений»⁶.

«Приказы главнаго над военными поселениями начальника генерала графа Аракчеева по Корпусу поселенных войск: 1820-го года». [Санкт-Петербург, 1820]. РНБ В40 А-3/1

Спокойно проходило устройство поселения в округе Борисоглебского уланского полка, о чём А.А. Аракчеев сообщил Александру I и «Его Величество повелеть соизволил полковому командиру полковнику Абамелику 2-му объявить монаршее благоволение в высочайшем приказе»⁷. Ещё один пример: «Командир 2-й Уланской дивизии генерал-лейтенант Лисаневич донес мне, что жители селения Новой Водолаги и Караванской волости села Нового, в коих расположена конно-артиллерийская рота № 13, в знак благодарности за спокойное квартирование и дружелюбное обращение воинских чинов сей роты с обывателями, пожертвовали в пользу нижних чинов оной муки 94 четверти и 4 четверика и крупы 8 ½ четверти. Мне весьма приятно объявить сие донесение в пример по корпусу поселенных войск командиру той роты подполковнику Щепотьеву и гг. офицерам засвидетельствовать мою признательность, а нижним чинам мою похвалу»⁸. В другом приказе за № 144 он объявил благодарность майору Романовичу — командиру второго батальона 4-го Карабинерного полка⁹.

Обучение коренных жителей воинской службе начиналось также спокойно, о чём говорится в документе: «По окончании всех полевых работ в округе поселения 2-й Уланской дивизии, предписывается в поселенных и резервных эскадронах полков… начать обучение людей экзерциции и прочему, и производить оное в первых по одному дню, а во вторых по два дни в неделю»¹⁰.

Проявляя заботу о людях, граф Аракчеев приказывал не отправлять в сильные морозы солдат «по разным надобностям»¹¹, чтобы в зимнее время часовые были одеты на посту в шубы. Для улучшения питания солдат он предписал Экономическому комитету выдавать ежемесячно деньги командам в округе поселения: команде поручика Сбитнева — по 239 рублей 20 копеек, подпоручика Калединского — по 249 рублей 60 копеек¹². Узнав из рапортов, что в госпитале умерли семь солдат, доставленных слишком поздно, Аракчеев приказал «батальонным командирам ежедневно наблюдать, дабы люди при малейшем сомнении были отправляемы в Госпиталь… Лучше иметь лишнюю предосторожность и более людей отправлять в Госпиталь, коих легко и удобно из оной возвратить в батальоны, нежели запускать болезнь без всякого в оных пособиях»¹³.

Встречается утверждение, что в военных поселениях была запрещена торговля. Но вот что говорится в приказе Аракчеева по отряду поселенных войск под командованием генерал-майора Княжнина 2-го: «Промышленность, доставляющая военному поселянину выгоду и обогащение его домоводства, сходно с целью поселения и начальству приятно, но приобретение сей выгоды не должно нарушать порядка службы и унижать звание солдата, в которое коренной житель переходя получает, конечно, выгоды и преимущества гораздо предпочтительнее тех, кои промышленностию иногда лишь приобресть может, и потому… нахожу нужным предписать следующее: на счет обмундированных: 1) ездить в извоз и ходить на барках возпретить, 2) торговать рогатым скотом, телятами и птицами дозволить только тем, кои будут оказывать успехи во фронтовой службе, 3) торг съестными припасами и горшками дозволить и всякую ту торговлю начальству одобрять, которая не будет сопряжена с выездом поселянина из своего уезда, 4) необмундированные коренные жители изъемлются от сего запрещения, коим и дозволяется промышлять и вне своих уездов, увольняя их для того во всякое время в отпуск с билетами»¹⁴.

Узнав о том, что в некоторых поселённых полках производится принудительное сочетание браком, Алексей Андреевич отметил в приказе: «Принимая сие с неудовольствием, как деяние, несоответствующее брачному таинству, подтверждаю строго по корпусу поселенных войск сочетать браком не иначе как по обоюдному жениха и невесты»¹⁵. Приказ подкреплялся порядком оформления брака, исключающим насилие над женихом и невестой. Вместе с тем он позже пишет приказ, по которому запрещает дочерям военных поселян выходить замуж за людей, «не принадлежащих военному поселению»¹⁶.

Согласно Ведомости о числе умерших, бежавших и пойманных в бегах нижних чинов корпуса военных поселений в течение 1820 года смертность по отдельному корпусу поселенных войск в целом составила 1784 человека, в т.ч. в военных поселениях Новгородской губернии — 854 человека, Могилёвской — 130, и Слободско-Украинской — 800. Количество бежавших в общем насчитывало 722 человека и пойманных — 292.

Обращая внимание дивизионных и бригадных командиров на большую убыль людей в войсках, Аракчеев предписывал употреблять «все средства к открытию истинных причин непомерной убыли и возьмут надлежащие меры к прекращению того на будущее время, а вместе с тем, естьли бы обнаруживалось, что излишняя смертность или побег нижних чинов произошел от упущения своей обязанности частных начальников, о таковых не медля доносят мне для предания их Военному суду». Численность поселённых батальонов 1-й Гренадерской дивизии, располагавшейся в Новгородской губернии, на 1818 год — 5642 человека¹⁷, при этом уровень смертности среди поселённых войск составлял 2,95%, и этот процент, вероятно, несколько завышен. Данные опровергают эмоциональное высказывание одного из современников о том, что «смертность среди военных поселян была изумительно высокой и доходила до одной десятой».

Ещё одно обвинение в адрес А.А. Аракчеева — плохое питание военных поселян, которое способствовало высокой смертности. Но вот что вспоминает один из офицеров, служивших в новгородском военном поселении: «Материальные потребности поселенного солдата вполне удовлетворялись хорошей свежей пищей и одеждой». Далее он поясняет, что солдаты, кроме обыкновенных щей и каши, три раза в неделю получали мясную порцию и столько же раз вино¹⁸. Это же подтверждает и лекарь Новгородских военных поселений Иван Исаакович Европеус, который также отмечал «сытную пищу и графскую чарку водки»¹⁹.

Существует расхожее мнение о том, что у коренных жителей и солдат не было времени заниматься хозяйственными делами, оттого они были в запустении. Но вот приказ графа от 29 июня 1821 года: «По наступлении рабочего времени, в которое хозяева более прочаго должны заниматься своим хозяйством, а постояльцы им в оном помогать, назначаю всему гренадерскому имени моего полку каникулы по 1-е августа сего года и предписываю в течение всего июля месяца производить людям учение только в день самого вступления их в караул, пред разводом, не делая отнюдь никаких накануне того дня репетиций»²⁰.

Никто из исследователей не обращал внимания на перевод крестьян в военных поселян по собственной просьбе, зачастую целыми семействами, причём не только из близлежащих уездов Новгородской губернии, но и Ярославской, Тамбовской и других губерний. Количество поступавших в поселяне крестьян достигало иногда более двухсот человек сразу. Очевидно, крестьяне каким-то образом узнавали о весьма больших выгодах, установленных военным поселянам.

В заключение, говоря об А.А. Аракчееве как начальнике военных поселений, можно привести такую его характеристику, на наш взгляд, вполне объективную: «Я остановлюсь на том, чтобы сказать несколько слов о тех отношениях, в каких стоял Аракчеев к поселянам, как начальник. Принадлежа к числу личностей, которые вместе с необычайной строгостью соединяют в себе в то же время и какую-то заботливость о подчиненных, он не держал себя относительно солдат на недосягаемой высоте. В закаленном дисциплиной и строгостью солдате он видел идеал: только в человеке, прошедшем по такому пути, можно было, как казалось ему, по-видимому, искать залог верного и честного защитника своего отечества. Последствия показали, насколько он ошибался в этом. С высшими чинами Аракчеев был строже и недоступнее, может быть потому, что встречал здесь часто и лесть, и обман. Часто по ночам он заходил к солдатам смотреть, как они спят, все ли исправно у них, и тут его внимание обращалось на самые мелкие предметы. И солдаты любили его на столько, на сколько не любили большинство им же поставленных над ними начальников»²¹.

Лекарь И.И. Европеус, близко знавший графа, писал: «Что касается до характера графа, то он был непостоянен, зависел от его занятий, окружающих его людей, других обстоятельств, которые влияли на расположение его духа, так что с точностью определить свойство его характера трудно, тем более, что он всегда был озабочен государственными делами, да, сверх того, страдал расстройством всей нервной системы, застоем печени и рефлективным страданием сердца. От этого происходили его мнительность, недоверчивость, бессонные ночи, тоска и биение сердца. Хотя вспыльчивость иногда и доводила графа до исступления, но злопамятным и мстительным к людям, ниже его стоя»²².

Наступивший 1825 год стал для Аракчеева роковым: 10 сентября 1825 года была дворовыми жестоко убита любовница графа Настасья Минкина. Печальное известие настолько поразило графа, что он отказывался от пищи и не мог исполнять служебные дела. Настасью Минкину похоронили в соборе Андрея Первозванного.

Императору Александру I граф Аракчеев написал письмо следующего содержания: «Случившееся со мною несчастие потерянием верного друга, жившего у меня в доме 25 лет, здоровье и рассудок мой так разстроился и ослаб, что я одной смерти себе желаю и ищу, а потому и делами никакими не имею сил и соображения заниматься; прощай, батюшка, вспомни бывшего тебе слугу — друга моего зарезали ночью дворовые люди — я не знаю еще куда осиротевшую свою голову приклоню, но отсюда уеду. Верный слуга Г. А.». Но из Грузина Аракчеев не уехал.

Впоследствии граф заказал в Москве два больших колокола, один назван Алексеевским в честь своего небесного покровителя, второй — Анастасиевским. Оба колокола были подвешены на колокольне Грузинского собора. Колокола уцелели и в настоящее время служат в Мариинском театре Санкт-Петербурга. Как они туда попали, пока остаётся загадкой. Возможно, они были эвакуированы в июле 1941 года вместе с музейными коллекциями имения в Ленинград.

С этого времени политическая карьера Аракчеева заканчивается. В письме Николаю I от 9 апреля 1826 года он просит отпустить его на лечение за границу и сообщает: «…Что касается до денежных способов военных поселений, то я оставляю наличных денег более 32 млн. рублей. Кажется, я могу открыто <…> сказать, что сия часть в таком положении, какое, конечно, не всем другим известно и в каком, может быть, никто не воображает себе военных поселений. Ежели мои труды и усердие в скоплении и приобретении сих значительных сумм удостоятся обратить на себя хотя несколько внимания вашего императорского величества, то в награду оных я прошу <…> пользоваться во время отпуска ныне получаемым мною содержанием. Оно не огромно и менее получаемого не только моими сотоварищами, но даже и многими статс-секретарями».

Николай I разрешил графу отъезд за границу и пожаловал ему 50 тысяч рублей. Верный себе, Аракчеев передал эти деньги, добавив к ним ещё 2,5 тысячи рублей своих денег, императрице Марии Фёдоровне, чтобы на проценты от них в военно-сиротском доме содержать сверх штата пять девиц-сирот.

Чтобы получить наличные деньги на поездку, он обратился к князю А.Н. Голицыну с просьбой продать некоторые его ценные вещи, «прося оценить их по-христиански», за которые получил 38 890 рублей и уехал в Карлсбад на воды.

В связи с отъездом за границу 30 апреля 1826 года Николай I уволил его с должности начальника военных поселений, и в конце 1826 года командование поселёнными войсками окончательно передаётся князю Шаховскому. До конца своей жизни время А.А. Аракчеев посвятил превращению имения Грузино в гигантский пантеон памяти своего благодетеля — императора Александра Благословенного, что ему вполне удалось. С ним поддерживали отношения Волынский, Апрелевы, Бухмейеры, Гурьев, Зотовы, вдова поэта Г.Р. Державина Дарья Алексеевна, Ильины и другие. В Грузине гостили дети Фёдора Карловича фон-Фрикена, командира поселённого графа Аракчеева полка.

Несправедливо было бы обойти молчанием и благотворительность графа в эти годы затворничества. Так, он назначил 50 тысяч рублей на проценты автору будущего жизнеописания императора Александра I, внёс крупную сумму денег на воспитание бедных детей из дворян Новгородской и Тверской губерний, использованную при организации Нижегородского кадетского корпуса, а попавшему в трудное материальное положение своему сослуживцу по Гатчине Шебашеву подарил 300 рублей.

Весна 1834 года была его последней весной. Здоровье графа окончательно разрушилось, у него нашли аневризму сердца. Утром 21 апреля 1834 года граф тихо скончался в комнате, где останавливался Александр I, так тихо, что никто не услышал его последнего вздоха. Аракчеева похоронили в Грузинском соборе Андрея Первозванного: о месте собственного погребения граф побеспокоился заблаговременно, на надгробной плите оставалось выбить только дату смерти.

---

1 Михайловский-Данилевский А.И. Император Александр I и его сподвижники в 1812, 1813, 1814, 1815 годах: военная галерея Зимнего дворца / жизнеописания соч. А.И. Михайловского-Данилевского. Т. 6 / портр. рисованы с подлинников Дова худож. И.А. Клюквиным. Санкт-Петербург, 1849. С. 10.
2 Там же. С. 11.
3 ОР РНБ. Ф. 29. Ед. хр. 2.
4 ОР РНБ. «Дом Плеханова». Ф. 84. Ед. хр. 25. Л. 6–7 об.
5 Щебальский П.К. Военные поселения и граф Аракчеев // Русский Вестник. 1871. Кн. 10. С. 495–496.
6 Приказ № 11 от 18 июля 1818 г. // Аракчеев А.А. Приказы главного над военными поселениями начальника генерала графа Аракчеева. По корпусу поселенных войск 1818 года. [Санкт-Петербург, Не ранее 1819]: Перепечатка приказов А.А. Аракчеева за апр. — дек. 1818 г. (№ 1–61).
7 Там же. Приказ № 16 от 7 августа 1818 г.
8 Там же. Приказ № 77 от 23 мая 1819 г.
9 Там же. Приказ № 144 от октября 1819 г.
10 Там же. Приказ № 38 от 1 ноября 1818 г.
11 Там же. Приказ № 45 от 10 декабря 1818 г.
12 Там же. Приказ № 28 от 8 марта 1818 г.
13 Там же. Приказ № 48 от 7 апреля 1818 г.
14 Там же. Приказ № 67 от 22 апреля 1818 г.
15 Там же. Приказ № 125 от 2 октября 1818 г.
16 Там же. Приказ № 185 от 29 декабря 1818 г.
17 Ячменихин К.М. Численный состав и структура новгородских военных поселений в 1816—1831 гг. // Новгородский исторический сборник. № 3 (13). Ленинград, 1989. С. 152.
18 Крымов М.А. Отрывки из воспоминаний офицера новгородского поселения // Военный сборник. 1862. Т. 24, № 4. С. 441. По приказу императора Александра I солдаты поселенных войск получали три раза в неделю, кроме главных христианских постов, по полфунта мяса.
19 Воспоминания Европеуса о службе в военном поселении // Русская Старина. 1872. Т. 6, сентябрь. С. 226.
20 Приказ № 156 от 29 июня 1821 г. // Аракчеев А.А. Приказы главного над военными поселениями начальника генерала графа Аракчеева. По корпусу поселенных войск 1818 года. [Санкт-Петербург, Не ранее 1819]: Перепечатка приказов А.А. Аракчеева за апр. — дек. 1818 г. (№ 1–61).
21 Крымов М.А. Указ. соч. С. 444.
22 Воспоминания Европеуса. Указ. соч. С. 240.

 

Валентин Папешин