ОТ ГИЛЬБЕРА ДЕ ЛАННОА ДО РОБЕРТА БАЙРОНА
Иностранные туристы в Новгороде
Cчитается, что иностранный туризм в России имеет не слишком глубокие корни. С этим мнением можно согласиться, если понимать под туризмом массовую индустрию. Однако если принимать его дефиницией путешествие с целью приобретения знаний и расширения кругозора, то его корни в России уходят в XV век, когда европейцы предпринимают первые попытки открыть для себя неведомые им земли на Востоке.
Для многих из них знакомство с далёкой, загадочной Московией и её культурой начиналось с Новгородских земель, которые на протяжении веков были важнейшей контактной зоной между Русью и Западной Европой, а Великий Новгород, расположенный на пересечении торговых путей, уже в древности находился в поле пристального внимания европейцев и занимал особое место в иностранных сочинениях о России.
Именно в Новгород ровно 600 лет назад прибыл фландрский рыцарь, советник и камергер герцога Бургундского Гильбер (Жильбер) де Ланноа (Ланнуа), которого можно считать первым индивидуальным туристом, посетившим Россию. Чтобы «увидеть мир» («pour voir le monde»), он путешествовал по Азии и Европе и холодной зимой 1413 года из Ливонии через Нарву приехал на Русь.
Гильбер де Ланноа
Он пробыл в Новгороде девять дней, пользуясь свободой передвижения, которой позже у иностранцев уже не было. В своих мемуарах «Путешествия и посольства» Ланноа охарактеризовал Новгород как «удивительно большой город», в котором много церквей, главной из которых является Софийский собор. Он описал также некоторые детали повседневной жизни новгородцев.
В XVI и XVII вв. Великий Новгород продолжал удивлять иностранных путешественников своим величием и красотой. Они писали, что этот «могущественный и большой город» «поныне славится своей торговлей и богатством» и является «одним из самых значительных и населённых городов России» и сравнивали его с Лондоном, Римом, Венецией и Амстердамом.
Слухи о нём распространяются по Европе, и появляются люди, которые не просто едут через Новгород, а специально приезжают сюда, чтобы побывать в этом «самом древнем из всех русских городов». В их числе был шведский посол граф Кристиан Горн, который в 1670 году изменил маршрут посольства «для того, чтобы увидеть это значительное и знаменательное место», и провёл в Новгороде два дня.
В 1683 году в составе направлявшегося в Персию шведского посольства Людвига Фабрициуса в Новгороде побывал немецкий географ, натуралист, путешественник Энгельбрехт Кемпфер. Он пробыл в Новгороде неделю и за это время успел осмотреть даже те его достопримечательности, к которым иностранцев, как правило, не допускали. Ему удалось посетить Антониев монастырь, где монахи рассказали ему легенду о св. Антонии, которую он пересказал в своем дневнике. Кемпфер описал также Собор Рождества Богородицы, гробницу, а также одну из главных реликвий собора — камень Антония Римлянина.
Русский город всегда поражал иностранных путешественников многочисленностью церквей. Судя по их запискам, именно православные храмы, их силуэты и золочёные купола вместе с крепостными стенами и башнями определяли внешний вид города, его красоту и святость. В этом плане пример Новгорода был особенно показательным, и в XVII веке он удивлял иностранцев, прежде всего, своими церквами и монастырями.
В XVIII веке Новгород, превратившийся в провинциальный центр Российской империи, оказался как бы в тени двух столиц, поэтому впечатления иностранцев от него были не столь яркими, как впечатления от Москвы и Петербурга. Некоторые путешественники ехали из Петербурга в Москву и обратно не через Новгород, а мимо него. Тем не менее в XVIII веке количество иностранцев, приезжавших в Новгород, чтобы увидеть «известные достопримечательности сего древнего города», увеличивается особенно после того, как во второй половине столетия Россия, наряду с Польшей, Швецией, Норвегией, Данией и другими странами северной Европы, вошла в учебно-ознакомительный туристический маршрут так называемого «северного тура».
Здесь, в частности, побывали английский историк и путешественник Уильям Кокс, голландский учёный Йохан Меерман, немецкий пастор Михаил Ранфт, французский путешественник Орби де ла Мотре, немецкий учёный-энциклопедист Антон-Фридрих Бюшинг, датские дипломаты Юст Юль и Педер фон Хавен, шведский священник Свен Бэльтер, руководитель борьбы за свободу испанских колоний в Америке Франсиско де Миранда, французский революционер Жильбер Ромм, известный итальянский авантюрист Джованни Казанова.
В XIX веке Новгород превратился в уездный город, во многом уступавший другим российским городам. Для иностранцев он был лишь «тенью великого имени», однако он продолжал привлекать их внимание как антипод самодержавия. Для либеральной европейской интеллигенции он становится демократической легендой, культурным мифом, символами которого были Марфа-посадница и вечевой колокол, символические осколки которого они пытались найти в постреспубликанском Новгороде.
В числе иностранных путешественников, побывавших в Новгороде в XIX веке, были французская художница Элизабет Вижé-Лебрен, английская путешественница Марта Вильмот, немецкий писатель-демократ Иоганн Готфрид Зейме, немецкий учёный и педагог Эрнст Беньямин Раупах, остзейский дворянин Иоганн Фридрих Унгерн-Штернберг, французская писательница Жермена де Сталь, французский литератор Франсуа Ансело, шведский учёный и писатель Юхан Бар, маркиз Астольф де Кюстин, немецкий писатель-путешественник Фридрих Мейер, английский студент Джон Томас Джеймс.
Многих иностранцев, побывавших в Новгороде в XIX веке, можно считать туристами, поскольку цель их путешествия состояла в знакомстве с Россией. При этом Новгород был для них часто лишь промежуточным пунктом на маршруте Петербург — Москва или Москва — Петербург. Появление иностранных туристов высветило проблемы российского туризма — внешний вид и благоустройство города, его достопримечательности, которые могли «привлечь взор путника», гостиницы, дороги.
Достопримечательностями Новгорода — этого «кивота святыни русской» — были, прежде всего, опоясывающие его монастыри и церкви. Именно на них в первую очередь обращали свое внимание иностранцы. Они отмечали, что церкви в Новгороде «были в хорошем состоянии», поскольку «из всех видов построек русские больше всего заботятся о церквах». Самым известным храмом был Софийский собор, «великолепие которого поражает» и в котором «есть на что посмотреть». Одной из главных достопримечательностей Новгорода считался также Антониев монастырь.
Во второй половине столетия иностранцы уделяют все больше внимания памятникам новгородской архитектуры и живописи. Несмотря на то, что они воспринимали русскую культуру через призму своих ценностей, они начинают понимать их подлинную красоту и значение. Так, шведский журналист, писатель и переводчик Вальдемар Ланглет, побывавший в Новгороде в 1898 году, писал: «Я обратил свой пристальный интерес на изучение своеобразных старинных церквей этого древнего города с богатым прошлым. В одной из этих церквей под названием Спас на Нередице хорошо сохранились фрески, которые считаются самыми древними из произведений христианского искусства во всей Европе. Другие церкви весьма интересны как образцы различных направлений церковной архитектуры, представляющие путь развития русского церковного искусства от его возникновения. Некоторые из них представляют уникальную ценность для истории искусства, как, например, построенный греческими мастерами Софийский собор».
Внешний вид города, его архитектуру иностранцы, как правило, оценивали довольно критически. Они видели здесь, главным образом, безлюдные «неказистые улочки», «убогие хижины», «грязные полуразвалившиеся мелкие лавчонки», «старинные развалины, теряющиеся среди окрестных равнин». Однако из этого правила были исключения. Так, например, французский математик Абель Буржуа увидел в Новгороде «много улиц, застроенных кирпичными и очень красивыми домами», приятно удивился «красоте архитектуры». Немка Амалия фон Лиман нашла, что Новгород «порядочно велик, хорошо построен, превосходно расположен».
Новгород, где всегда было много паломников и путешественников, изобиловал «трактирами, гостиницами и постоялыми дворами». Один из русских путешественников, побывавший в Новгороде, писал: «Во время пребывания нашего в Новгороде мы жили в гостинице Березина, на Знаменской улице … Признаюсь, подобная гостиница была бы в числе первых и в Петербурге».
Новгородские гостиницы производили довольно неплохое впечатление и на иностранцев. «По дороге от Москвы к Петербургу есть две довольно сносных гостиницы, одна — в Твери, другая в Новгороде», — отметил проезжавший через Новгород в 1775 году французский дипломат Мари Даниель де Корберон. В 1778 году Уильям Кокс и его спутники останавливались в Новгороде в небольшой, но хорошо обставленной гостинице «с кроватями, что составляет в России необычайную роскошь, которую с трудом можно найти даже Москве». Посетивший Новгород в 1799 году голландец Йохан Меерман отметил, что «в Новгороде есть довольно хорошая гостиница». В октябре 1808 г. англичанка Марта Вильмот записала в своём дневнике: «Обедали в Новгороде в очень приятной гостинице, стены которой украшены превосходными английскими гравюрами. Ни одна гостиница в России, на мой взгляд, не может сравниться с этой в удобстве». Даже Астольф де Кюстин, которому многое в России пришлось не по душе, так писал о гостинице при почтовом дворе: «Я пишу вам из дома, который изяществом своим разительно отличается от унылых домишек в окрестных деревнях; это разом почтовая станция и трактир, и здесь почти чисто. Дом похож на жилище какого-нибудь зажиточного помещика, подобные станции, хотя и менее ухоженные, чем в Померании, построены вдоль всей дороги». Шведу Рихарду Экблуму в 1909 году лучшая новгородская гостиница пришлась не по вкусу, прежде всего, из-за нарушавших его спокойствие клопов, однако еду он похвалил.
Большой проблемой для иностранных путешественников были российские дороги. Французская художница Элизабет Виже-Лебрен, по дороге из Петербурга в Москву в 1800 году, писала: «Проехать по сему тракту даже в сильные холода и то едва возможно, ибо настил из бревен постоянно трясется, давая то же ощущение, что волны на море. Карету мою, ехавшую на полколеса в грязи, толкало и бросало во все стороны, и я в любую минуту могла отдать Богу душу».
Во второй половине столетия состояние новгородских дорог несколько улучшилось. Так, например, Унгерн-Штернбергу дорога от Новгорода на Москву, во всяком случае, до Бронниц, показалась своеобразной, но довольно удобной. Эрнст Мориц Арндт писал, что дорога от Твери до Петербурга «почти столь же хороша, как прочие дороги великого государства».
Даже такой строгий критик российских порядков, как Кюстин, писал о дороге Москва — Петербург, что она красивая и «содержится в порядке, хотя вымощена такой твердой породой, что даже щебень образует шероховатости и расшатывает болты колясок».
Довольно неплохой показалась эта дорога финскому студенту, будущему президенту Финляндии Юхо Паасикиви: «Дорога, проложенная из Москвы в Петербург через Новгород, на протяжении многих миль ровна, довольно чиста осенью, даже во время слякоти, т. к. она тверда, как городская улица».
На дороге между Петербургом и Москвой внимание иностранных путешественников привлекал также расположенный в живописном месте среди холмов и озёр Валдай, снискавший славу «русской Швейцарии». Но, пожалуй, больше всего Валдай был известен «любовным расположением жителей», с проявлениями которого здесь сталкивались как русские, так и иностранные путешественники.
Роберт Байрон
Новгород упоминается в европейских путеводителях XVIII века и в первом русском путеводителе для туристов изданном в начале XIX в.: «Ручной дорожник для употребления на пути между императорскими всероссийскими столицами, дающий о городах, по оному лежащих, известия исторические, географические и политические с описанием обывательских обрядов, одежд, наречий и видов лучших мест». Его автором был Иван Фомич Глушков, ставший впоследствии тверским вице-губернатором. К числу лучших мест и важнейших достопримечательностей, заслуживающих внимания путешественников, он относит Новгород, ибо «кто из потомков великих славян с восхищением не вознесётся зреть славу и величие предков своих в веках протекших». Переведённый на немецкий язык «Дорожник» Глушкова стал хорошим подспорьем и для иностранцев.
После того как в 1851 году была построена железная дорога Петербург — Москва, иностранные путешественники предпочитали ездить из одной столицы в другую поездом, минуя Новгород. Так, в частности, мимо Новгорода проехали Александр Дюма, Теофиль Готье и Кнут Гамсун, побывавшие в России во второй половине столетия. Железная дорога, соединившая Москву с Петербургом, стала основной причиной того, что во второй половине столетия количество иностранных туристов, побывавших в Новгороде, резко сокращается и практически сходит на нет.