ПАРАДОКСЫ «ГОСПОДИНА ПОЛКОВНИКА»

О малоизвестной судьбе Матвея Бордовика на службе у Петра Великого

К тайнам российской истории петровского времени, безусловно, можно отнести сюжет почти неизвестного марша по землям Карелии в августе 1703 года полка «господина» Матвея Бордовика от берега Белого моря «под Шлюсенъбурх». Спустя год после царского похода к Нотебургу солдаты «коменданта крепости на Новодвинке» ухитрились перетащить по болотам «Осударевой дороги» на расстояние 260 километров два буера, подаренные Петру I и Александру Даниловичу Меншикову голландскими негоциантами Христофором Брантсом и Иваном Любсом.

Статья основана на архивных документах из фондов Российского государственного архива древних актов (Москва), Российского государственного архива Военно-морского флота (Санкт-Петербург), а также «челобитных» крестьян и монахов Соловецкого и Крестного монастырей, летописных текстах архимандрита Досифея, «воспоминаниях» архиепископа Игнатия и писем Петра I и его героев по «марсовым потехам».

Захватывающая судьба голштинца М.М. Бордовика на государевой службе связана с Русским Севером, с личностью Петра I и таинственным царским рейдом от Белого моря в Ингрию [5—8].

Солдаты и офицеры архангельского полка Матвея Бордовика в августе 1702 года вместе с царем находились в Нюхче Волостной и готовились преодолеть секретную «Осудареву дорогу» к Балтике, но тогда попытка не удалась. «Господин М.М. Бардовик» был решительно отстранён от похода, но ровно через 12 месяцев, в августе 1703 года, всё-таки совершил «сухой» марш к Повенецкому рядку, а далее по воде — к строящемуся Кроншлодту.

Однако интрига заключается в том, что «салдаты и сумляне», жители Сумского Посада, перетащили к Онежскому озеру две «мелкие лодки»^[1], молва о которых сохранилась в церковных текстах, народной памяти и поморских «отписках» и «челобитных». До сих пор некоторые современные исследователи пытаются противопоставить эту реальную «бордовинову» акцию царскому походу 1702 года, во время которого Петр якобы осуществил волок морских фрегатов [11].

Оценивая новые архивные данные, прикоснёмся и более основательно рассмотрим воистину невероятные сюжеты 1702 и 1703 годов, связанные с именами царя Петра, полковника Матвея Бордовика и стратегическими маршами от Белого моря в метрополию. В очередной раз придётся утвердиться в мифологии петровского волока крупных кораблей и соотнести перемещение неких судов с рейдом М.М. Бордовика по «нопостроенной Государевой дороге» в «нынешнем 1703-м году»^[2].

 

«А у Города было два полка, Шневенцов да Бордовинов»

Двинский летописец в Пространной редакции Холмогорской летописи сообщает, что наиболее весомой военной силой Архангельска в начале XVIII столетия, в «лето 7210 е от Р.Х. (1702)», было «два полка, Шневенцов да Бордовинов» [15, с. 201].

Правда, с осени 1701 года здесь начали квартировать ещё 600 человек «малолетних» драгунов с майором И.А. Ознобишиным, которые, по воле государя, перебрались «на Бревенник» и разместились по берегу от Маймаксы вниз до Новодвинской крепости [17, с. 388].

Кроме того, армейский корпус «Города» включал Русский и Гайдукский полки под началом молодого стольника В.А. Ржевского, прибывшего из Томска^[3] [4, с. 55]. В целом корпус имел архаичную структуру, часто подвергался внутренней ротации, передислокациям. В этом смысле «боевую» роль государя, который 18 мая 1702 года третий раз появился в Архангельске с батальонами лейб-гвардии Преображенского и Семёновского полков и идеей «обережи от приходу неприятельских людей», недо- оценить невозможно [16, с. 1].

Только встретиться и поприветствовать русского полковника Алферия Алферьевича Шневенца царь не успел: в пути он узнал от фельдмаршала Бориса Петровича Шереметьева, что «ныне умер полковник Андрей Шневенц» [18, с. 91–95].

 

Комендант Новодвинской крепости Матвей Бордовик

Иначе в армейской среде колоритного портового Архангельска сложилась судьба боевого офицера голштинца Матвея Матвеевича Бордовика. Его имя получил архангельский полк, прибывший из Москвы, который в силу загадочных причин не выступил в августе 1702 года с царём к Повенецкому рядку. Воинское звание полковника Матвей Бордовик получил годом ранее, когда служил в солдатском полку «из вольницы» под началом Карлуса-Густава Ивановича Иваницкого. В Архангельске царь Петр с солдатами и офицерами «Бордовинова полка» приступает к коррекции оборонной линии.

На протоке Муткурья, по воле царя, по «явному розмеру» спешно под «веданием» нового Двинского воеводы В.А. Ржевского и государева порученца, бомбардира М.И. Щепотева достраивается новая цитадель, похожая на «каменный город».

Уже 3 июля 1702 года «господин Матвей Бордовик» получает от царя письменный «Наказ», своего рода русский регламент «приморского форта», и первым в России возглавляет гарнизон на Линском Прилуке в должности коменданта «крепости на Новой Двинке»^[4] [4, с. 132].

Об этом «Двинский летописец» скупо отметил: «И во 702-м году… сказано, что крепости быть комендантом полковнику Матвею Бордовику… полку ево всем салдатом… с ним же к новой крепости» [15, с. 163]. При этом и сам воевода переселился в Пур-Наволок и стал заниматься «росправою и строением», оказывая всяческое содействие Бордовику. Скорее всего, весной—летом 1702 года в разгар инженерных работ произошла личная встреча царя с деятельным полковником, который сразу был взят «на блезир» и «государево обласкан». Хотя некоторые материалы свидетельствуют, что Петр с выходцем из Голштинии мог познакомиться ранее. Во всяком случае, известна резолюция «из Преображенскова» от 9 февраля 1702 года, оставленная государем на докладе Б.П. Шереметьева о перемещении «из полуполковников: Матвея Бардевика». В тексте царь Петр отметил «кроме Бардовика (никого) не знаю» [14].

В «Городе» и на цитадели Бордовик проявил незаурядные способности, расторопность, талант и сметку, удивил царя быстротой и исполнительностью поручений. Сам полк был расквартирован внутри цитадели в 16-ти деревянных зданиях — «домах гарнизонных», расположенных вдоль крепостных стен.

 

Национальный проект XVIII столетия

Очевидно, ещё в московском Кремле царь с «ювелирной изысканностью» задумал национальный проект по перемещению вектора внешней политики России к западным рубежам. Однако лишь в Архангельске он приступил к реализации своей задумки, связанной с «пробиванием» сухого пути к Повенцу и подготовке рейда русской гвардии через земли Карелии в Ижорию. Неудача в 1700 году под Нарвой и потеря привлекательных земель, издавна принадлежавших русским, диктовали новые условия политической игры. Солдатскому полку М.М. Бордовика довелось участвовать в начальной фазе этой масштабной операции, получившей народное название «Осударева дорога».

Пространная редакция «Двинского летописца» сообщает, что 5 августа 1702 года царь с сыном Алексеем и свитой «изволил(и) шествовать в путь на кораблях со всеми», имея в виду «салдат» гарнизонного полка Бордовика и Шневенца (уже без командира), драгун и лейб-гвардию Преображенского и Семёновского полков [15, с. 201]. Некоторые историки полагают, что в августовской операции приняли участие также холмогорские Русский и Гайдукский полки [2, с. 45]. Таким образом, флотилия под началом вице-адмирала Корнелиуса Крюйса начала «плавный ход» в Белое море, а свидетельство отправки полка «господина» М.М. Бордовика через Соловецкую обитель к Вардегоре, где размещалось «Нюхоцкое усолье», существенно коррелирует устоявшийся взгляд.

В ночь на 17 августа 1702 года здесь, на взморье, состоялась небывалая в истории России военно-морская десантная операция. «Двинский летописец» уточняет, что «пришли в Нюхчу со всеми» и «оттоль пошли сухим путем до Повенца», а вскоре «водою до Ладоги и до Слюшенбурга». И «тот шведский город взяли храбро сильным приступом октября 1-го» [15, с. 201].

Однако полк Бордовика не смог принять участие в походе по дебрям Карелии в Ижорию, в стремительных атаках шведских крепостей Нотебург и Ниеншанц, в основании имперского «Питербурха» — это очередной парадокс «Осударевой дороги». Царь Петр почему-то выразил недоверие солдатам Матвея Бордовика, которые были с трудом доставлены к острову Рислуда в Онежском заливе Белого моря, напротив Пономарёва мыса, в пяти морских милях от мыса Вардегорский.

Вдвойне досадно для Бордовика — ведь на Балтике могла произойти любопытная «фамильная» встреча. В декабре 1702 года к Нотебургу был откомандирован его сын, майор регулярного Новгородского пехотного солдатского полка «Федор Матвеев сын Бордовик». Об этом свидетельствует депеша, что тот был «послан болшого полку ис канцелярии в Шлисенбурх» [14, с. 303].

 

Загадка «карельской» отставки полка Матвея Бордовика

Неизвестно, что под Нюхчей Волостной 17 августа 1702 года повлияло на решение Петра I «снять» полковника и «коменданта его царского величества» Матвея Бордовика с маршрута в Ижорию. Неужели причина заключалась в какой-то неизвестной нам «конфузии» голштинца на русской службе, а может, возобладали стратегические идеи царя? Скорее всего, на вынесение жёсткого вердикта о возврате полка в крепость повлияли общеполитические соображения: монарха продолжала волновать безопасность беломорских рубежей России. Хотя нельзя исключать, что после полуночного и во многом суетливого десанта и рекогносцировки государь и Фёдор Алексеевич Головин осознали сложность массового движения по дороге «суземком, горами и мхами»^[5] [11, с. 234].

Недавно в РГАДА обнаружен странный документ 1703 года — тетрадь на восьми листах с текстом «Наказа господину Бордовику, полковнику и коменданту… по которому ему в отбытии двора поступати надлежит»^[6]. Исходя из названия, архивное дело всё-таки относится к лету 1702 года. Но всё равно непонятно, почему полк М. Бордовика вообще выдвигался, если ему предписывалось, как следует из документа, после отплытия «двора» в Архангельске «поступати надлежит».

 

«Возвратились на тех же кораблях»

Как бы там ни было, «бордовинов» полк «с полным нарядом» на судах эскад- ры Корнелиуса Крюйса, в которую входили легендарные фрегаты «Сошествия Святого Духа» («Святой Дух») и «Скорый гонец» («Курьер»), якобы волочимые по «Осударевой дороге», был отправлен обратно на Северную Двину. Пространная редакция «Двинского летописца» беспристрастно бытописует: «А два полка, Шневенцов и Бордовинов, возвратились к городу на тех же кораблях и зимовали в Новодвинской крепости» [15, с. 201].

Действительно, 26 августа флотилия «со всеми кораблями» достигла Архангельска и вице-адмирал рапортовал Ф.А. Головину, который преодолевал путь к Повенцу о том, что «поверенная мне флота слава Богу <…> в целости уцеленна пришла», да и дьяк Посольского приказа М.И. Родостамов подтвердил, что К. Крюйс «в устье со всеми кораблями пришел» [9, с. 253–254].

 

Отправить «Матвея Бордовика… в поход под Шлюсенъбурх»

Между тем ровно через год полковник М. Бордовик с ратными людьми вновь вовлекается в стратегическую акцию на территории Карелии, которую условно назовем «Осударева дорога — 2». Царь Петр 8 июля 1703 года в «Наказной грамоте из Посольской канцелярии» указал «полковнику Матвею Матвеевичу Бордовикову о выступлении его полков из Архангельска в С-Петербург»^[7].

Так, в начале августа 1703 года полк на судах от рейда Новодвинской цитадели добрался до Вардегорской пристани, совершил морской десант и начал фантастический марш через Повенец к Шлюссельбургу на Ладоге. Суммарная длина «сухого» пути от Вардегоры в Онежском заливе Белого моря до Повенецкого рядка составляла 174 версты, а начальный прогон от моря до Нюхчи Волостной — более 14 вёрст. При этом основной отрезок маршрута до Онежского озера получился в 160 вёрст. Отметим, что в петровской России чаще всего использовалась верста в 700 сажень [10, с. 7–10, 15], а сажень — 2,13 метра, или 7 английских футов [12, с. 175]. Значит, Бордовику, как и ранее армии Петра Великого, предстояло преодолеть в динамичном режиме расстояние в северных чащобах в пределах 260 километров. Так была восстановлена историческая логика.

День в день полк прибыл к Нюхоцкому «корабельному пристанищу», которое при царе Петре смог обустроить «Преображенского полку Бонбодерской роты салдат Михаил Щепотев»^[8]. «Двинский летописец» отметил, что в «703-го году. Августа», по «имяному Великого Государя указу», надлежит «полковника Матвея Бордовика» послать в «Повенед в поход под Шлюсенъбурх». И далее «того же августа месяца» стольник и воевода «Василий Андреевич Ржевский ево полковника» с полком «послал из Новой крепости на кораблях морем до Нюхотцкой пристани» [15, с. 164].

 

«Бордовика чаю быти к Нюхче»

Генерал-адмирал Ф.А. Головин, преодолевший в 1702 году карельский маршрут, в реляции Петру I от 6 августа 1703 года уточнял: «Бордовика чаю быти к Нюхче». Тогда Головин упросил царя «воеводе Олонецкому изволишь приказать о судах», на которых «салдаты» Бордовика пойдут «чрез Онегу». Для этого «началные люди посланы от города для збору их, чтоб как возможно помог» [14, с. 529–530]. Корреспонденция об онежских кораблях для Бордовика является ответом на не сохранившуюся депешу государя от 2 августа. Интересно, что в письме от 23 августа И.Э. Избрант, на чьей адмиралтейской верфи ранее строились фрегаты «Сошествия Святого Духа» и «Скорый гонец», также в иносказательной манере, без упоминания фамилии, отписал государю о рейде «сухим путем до Нюхчевской пристани, а оттуды до Ладейной пристани» одного иноземца [14, с. 536].

 

Флейты Соломбальской верфи И.Э. Избранта

Современный историк флота П.А. Кротов считает, что транспортировка в августе 1703 года солдат полка Бордовика к Нюхче была организована на двух из шести купеческих трехмачтовых флейтах Соломбальской постройки, на которых солдаты «довольно убралися»^[9].

Это неспроста, ведь размеры больших торговых кораблей составляли в длину от 120 до 132 английских футов (от 36,6 до 40,2 м) при ширине 28 футов (8,5 м)^[10]. Хотя о наименованиях кораблей, использованных «господином» Матвеем Бордовиком для доставки полка к Нюхоцкому усолью, существуют разные версии [13, с. 14]. Точно известны наименования четырёх судов, которые возводились в 1700—1701 годах на верфи адмиралтейского комиссара Идеса Избранта. Это «Св. апостол Андрей», «Св. апостол Павел», «Св. апостол Петр» и «Рычард Энжен», другие суда могли называться «Зеленый дракон», «Экс-бой» и «Меркуриус» [3, с. 26].

Какие точно флейты зафрахтовал «комендант крепости» нам неизвестно. Как годом раньше, флейты в августе 1703 года с войском, артиллерией, «зельем» и провиантом из-за мелководья не смогли приблизиться к берегу и встали на якорную стоянку недалеко «от Крест- цовой луды», в нескольких морских милях от Нюхоцкого усолья.

«Суземок… новоучиненной дороги»

После десанта на монастырских «разъезжих карбасах» и, возможно, подарочных буерах солдаты архангельского полка сформировали маршевые ротные колонны. У полковника Бордовика стояла задача преодолеть «прорубленную» в 1702 году просеку. Заметим, что архангельский полк, безусловно, имел перед петровской лейб-гвардией «фору» и выигрышные козыри. «Книги перечневые» и «Соловецкий летописец» сообщают, что строительство и «дорожное чищенье» пути от Белого моря к Повенцу успешно продолжалось осенью, после похода царя Петра. «Работный люд» Крестного Онежского (Кийостровского) и Соловецкого монастырей, Сумского острога, Нюхчи волостной и Кемского городка «и с лошадьми продолжали ту работу до зимы» [1, с. 102–103].

Из «Отписок», «Челобитных» и «Книг перечневых» узнаём, что крестьяне из монастырских вотчин и поморских волостей и в 1703 году «до Онега-озера» дорогу «чистили, мосты чинили и горы ровняли», более того, делали это «за своим хлебом и харчем»^[11].

Допустим, что «суземок… новоучиненной дороги»^[12], к 20-м числам августа 1703, времени рейда «господина» М. Бордовика, был вполне обустроен, имел инфраструктуру и точно «почтовую гоньбу». Во всяком случае, уже существовали путевые бивуаки для отдыха, называемые в народе «Петровские ямы», а «мостовая» дорога, как повествует Олонецкий архиепископ Игнатий, «сделалась подлинно царскою, большою».

 

«Сюда же велено идти полковнику Архангельскому с полком»

Первый архипастырь Петрозаводской епархии Игнатий, видимо, единственный автор XIX столетия, который был убеждён в реальности второго похода по «Осударевой дороге». Владыко сообщал, что «в следующий после сего года», имеется в виду рейд государя в 1702 году, «сюда же велено идти полковнику Архангельскому с полком», который переправился «до Нюхченской пристани на кораблях» [10, с. 10]. Не называя имени, архиепископ, безусловно, имел в виду сподвижника государя Матвея Бордовика.

Топография сухопутного маршрута по землям Карелии, учитывая отсутствие каких-либо иных трасс с севера на юг и локальных дорог между деревнями, стопроцентно повторяла путь лейб-гвардии царя Петра. Дорога с «настилкой» закончилась в Повенце у старообрядческой пристани Пигматка. Здесь солдатский полк в конце августа 1703 года разместился на народных и «купеческих» судах, о которых, с подачи Фёдора Головина, позаботился Олонецкий воевода и «амбаркадировался» по Онежскому озеру и далее по Свири к Шлиссельбургу в исток Невы.

 

Петр I на Олонецкой верфи

Государь в это время как маститый плотник трудился на Олонецкой верфи, строил фрегат «Штандарт», но обоснованно опасался, что «фортуна может, опрокинуться». Летучие отряды шведского генерала и барона Георга Майделя могли в любое время из Выборга прорваться в стратегический тыл. В этом смысле поход Бордовика, а также стягивание к имперской столице и Ладоге дополнительных войск были абсолютно оправданы. Известно, что в начале осени 1703 года из Москвы к «Шлюссельбурху» вышли Семёновский и Преображенский полки с фельдцейхмейстером Яковом Брюсом и генерал-майором Иваном Чамберсом, ранее преодолевшим с царём «Осудареву дорогу»^[13].

О перегруппировке армии в Приладожье свидетельствует яркая депеша Ф.А. Головина от 4 сентября 1703 года Петру I. В документе руководитель Посольского приказа, осознавая важность рейда Бордовика, возмутился действиями Двинского воеводы В.А. Ржевского.

В резкой форме генерал-адмирал сообщал, что воевода отправил «роспись в Посолский приказ» и у него якобы «в астатке салдат у Города» осталось «Шневенцова полку семсот человек». При этом Головин добавил, что какой «сумазбродный дурак» никому «не ведомо для чего отделил их от Бордовика», ведь «они у него были под командою в поддаче», к тому же их «со всем отпустить» было «велено». Корреспонденция к царю Петру завершается не менее эффектно, мол, у двинского воеводы, не отпустившего в 1703 году Шневенцов полк с Бордовиком, «сюды не было ума писать» [14, с. 533]. Так Бордовик в августе 1703 года на «Осударевой дороге» не досчитался солдат другого архангельского войскового формирования.

 

Интрига «карельского» похода полка Матвея Бордовика

Скрытный марш к «Онег-озеру» до сих пор имеет лукавый сюжет и держит исследователей в нешуточном напряжении. Из «Челобитной жителей Сумского острога в Соловеций монастырь» от 21 октября 1703 года мы узнаём о реальном волоке небольших парусных судов «западного строя», в петровское время называемых «буярами». Оказывается, тогда со всего Поморья «лошедишка все были иманы» и крестьяне монастырских вотчин с солдатами «буеры сами на себе до Повенца тянули»^[14].

Более щепетильно о таинственном перемещении буеров «господином и комендантом Бордовиком» сообщает более поздняя «Сказка» крестьян Нюхоцкой волости, датируемая концом июня 1709 года. Документ составлялся от имени выборных крестьян, за которых «по их велению нюхчанин Алексей Гогарин руку приложил»^[15].

Документ указывает, что «в прошлые 702-й и 703-й годы к работе тое дороги» и «к мощению работные люди браны» с «Каргополского и с Олонецкого уездов, и с Лопских погостов, и со всего Поморья». Не упоминая государев рейд 1702 года, жители Нюхчи Волостной сообщают, что по уже существующей «государевой дороге… наперед сего провожали буяры всем Поморьем» и «мосты были тверды». «Проводникам» было не просто, приходилось «буяры поднимать», а «под всякою буярою ходило подвод-лошадей по сту с подвотчики». При этом «сверх ходило работных пеших человек по сту для тяги буяр». В этой связи другой монастырский документ уточняет: для организации волока «на Повенецкую верфь» из волостей Кийстровского монастыря были «подтянуты» подводчики с лошадьми и пеший народ^[16].

Получается, что «Сказка», традиционно оцениваемая как свидетельство волока царём Петром в 1702 году боевых фрегатов «Сошествие Святого Духа» и «Скорый гонец», в действительности связана с транспортировкой полком Бордовика каких-то «мелких лодок», как упоминает «Отписка из Крестного монастыря Петру I», подготовленная монахами и «богомолцами»^[17].

В действительности, одномачтовые «буяры», перемещённые в 1703 году по «Осударевой дороге» к Шлиссельбургу, оказались щедрым презентом государю и А.Д. Меншикову от голландских негоциантов, имевших своё дело в Архангельске. Тогда иноземцы «в глубочайшей покорности» 16 сентября 1703 года сообщали, что буеры «с прошением нашим» отправлены «с кораблями к господину губернатору Шлотбурскому», чтобы «вам Государю, именем нашим поднесть» [14, с. 619].

«Розмерения» голландских буеров

Архивные материалы позволяют представить истинные размеры судов, которые полковник Бордовик в августе 1703-го перетащил «чрез суземок… от Нюхотской волости к Онегу-озеру к Повенцу»^[18].

Много позже описываемых событий, 2 апреля 1716 года, коммерсант Брантс в депеше из Амстердама сообщал Петру Алексеевичу о новом подарке царю — буере «длиною около 32 фут и в протчем», так похожем на тот, «который в 1702-м году к Городу послан»^[19].

Получается, что голландские «суденки», перемещённые к Балтике в 1703 году солдатами «господина полковника» и «сиротами у той мостовой постройки»^[20], учитывая, что амстердамский фут — 0,283 метра, могли едва достигать в длину 9 метров. Ну что же, задача вполне осязаемая и выполнимая даже для петровской администрации, в отличие от мифического волока к Балтике морских фрегатов в 1702 году.

Подводя итог, признаемся, второй «карельский рейд», беспокойная, лишь урывками изученная жизнь голштинца на русской службе М.М. Бордовика, скончавшегося в 1706 году в Казани, способны видоизменить представления о прорыве «балтийского вала» и внести коррекцию в классическую версию царской переволоки фрегатов.

Анализ проекта 1703 года, осуществлённого комендантом Новодвинской крепости, позволяет существенно уточнить запутанную историю «провожания» кораблей и даёт возможность расставить акценты в одном из самых обсуждаемых эпизодов начала Северной войны, связанных с именем государя и историей Русского Севера.

Михаил Данков

---

^[1] Российский государственный архив древних актов (РГАДА). Ф. 1195 (Крестный Онежский монастырь). Оп. 2. 1703 г. Д. 1. Л. 2. Отпуск. «Отписка из Крестного монастыря Петру I о невозможности выполнить его указ о «важской гоньбе» после июля 1».

^[2] РГАДА. Ф. 1201 (Соловецкий монастырь). Оп. 2. Д. 1704. Л. 153 об. Список «Челобитная жителей Сумского Острога в Соловецкий монастырь от 1703 г. октября 21».

^[3] Там же. Ф. 141 (Приказные дела старых лет (коллекция)). Оп. 8. 1702. Д. 52. Л. 1.

^[4] РГАДА. Ф. 158 (Приказные дела новых лет). Оп. 1. 1703 г. Д. 135. Л. 3–10 об.

^[5] РГАДА. Ф. 1195 (Крестный Онежский монастырь). Оп. 1. Д. 650. Л. 7. Подлинник «Книги перечневые» работ, расходов и ущерба. 1703 г., январь.

^[6] РГАДА. Ф. 158 (Приказные дела новых лет). Оп. 1. 1703 г. Д. 135. Л. 3–10 об.

^[7] Там же. Л. 11–12. Черновой отпуск.

^[8] РГАДА. Ф. 1195 (Крестный Онежский монастырь).  Оп. 1. Д. 650. Л. 7. Подлинник «Книги перечневые» от 1703 г., январь.

^[9] Там же. Ф. 158 (Приказные дела новых лет). Оп. 1. 1703 г. Д. 3. Л. 1, 22.

^[10] Российский государственный архив Военно-морского флота (РГА ВМФ). Ф. 315. Оп. 1. Д. 859. Л. 193 об.

^[11] РГАДА. Ф. 1195 (Крестный Онежский монастырь). Оп. 1. Д. 650. Л. 8 об. Подлинник «Книги перечневые» работ, расходов и ущерба. 1703 г., январь.

^[12] Там же. Л. 1 об.

^[13] РГАДА. Ф. 9 (Кабинет Петра Великого). Отд. 2. Оп. 3. Кн. 2. Л. 731–732.

^[14]  Там же. Ф. 1201 (Соловецкий монастырь). Оп. 2. Д. 1740. Л. 154. Список «Челобитная жителей Сумского Острога в Соловецкий монастырь. 1703 г., октября 21».

^[15] РГАДА. Ф. 160 (Письма и прошения разных лиц на высочайшее имя и к высоким особам [на русском языке]). Оп. 1. 1709 г. Д. 10. Л. 21–22. Подлинник «Сказка крестьян Нюхоцкой волости о работах на Осударевой дороге в 1702 и 1703 гг. 1709 г., после июня 24».

^[16] Там же. Ф. 1195 (Крестный Онежский монастырь). Оп. 1. Д. 672. Л. 1–4 об.

^[17] Там же. Оп. 2. 1703 г. Д. 1. Л. 1–3. Отпуск «Отписка из Крестного монастыря Петру I» после 1 июля 1703 г.

^[18] Там же. Л. 1.

^[19] Там же. Ф. 9 (Кабинет Петра Великого). Отд. 2. Д. 26. Л. 13 об.

^[20] РГАДА. Ф. 1201 (Соловецкий монастырь). Оп. 2. Д. 1704. Л. 109 об. Список «Челобитная жителей Ендопожской, Сумозёрской и Лапинской волостей в Соловецкий монастырь от 1703 г. июня 18».

---

1. Досифей, архим. Летописец Соловецкий на четыре столетия, от основания Соловецкого монастыря до настоящего времени, то есть с 1429 по 1833 год. Изд-е 3-е. М., 1833. 
2. Беспятых Ю.Н. Третье «пришествие» Петра I на Белое море // Архангельск в XVIII веке: Сб. ст. СПб., 1997. 
3. Брызгалов В.В. Первенец Соломбальской верфи // Соломбальская верфь 1693—1862. Архангельск, 1993. 
4. Гостев И.М. Петр I в Архангельске. События, реликвии и историческая память. Архангельск, 2022.
5. Данков М.Ю. Матвей Бордовик и поход по «Осударевой дороге» в 1703 году // Знаменитые люди Севера: от М.В. Ломоносова до наших дней: Материалы междунар. науч. конф., посвященной 295-летию со дня рождения великого российского учёного Михаила Васильевича Ломоносова (1711—1765). Архангельск, 2006. 
6. Данков М.Ю. О загадочном рейде от Нюхчи к Шлиссельбургу в 1703 году // Двинская земля. Вып. 4: Материалы четвертых межрегион. общественно-научных историко-краеведческих Стефановских чтений... 19—20 марта 2005 года. Вельск, 2005.
7. Данков М.Ю. Об организации на «Осудареой дороге» таинственного волока «буяр» полковником М. Бордовиком в 1703 году // Изучение памятников морской археологии. Вып. 5. СПб., 2004. 
8. Данков М.Ю., Лапшов С.П. Забытый полк «Осударевой дороги» // Рейтар: Военно-
исторический журнал. 2007. № 36 (3/2007). 
9. Елагин С.И. История Русского флота. Период Азовский: В 2 ч. Ч. II. Прил., № 19. СПб., 1864. 
10. Игнатий. Воспоминание о высочайших происшествиях великого государя Петра Первого, коими осчастливлен край, составляющий ныне Олонецкую губернию. Петрозаводск, 1841. 
11. Кротов П.А. Осударева дорога 1702 года: пролог основания Санкт-Петербурга. СПб., 2011.
12. Крохин В.А. Возможные способы расчета соотношений и достижения точности при построении архитектурной формы в русском деревянном зодчестве XVI—XVIII вв. // Памятники архитектуры Русского Севера: сб. ст. Архангельск, 1998. 
13. Огородников С.Ф. История Архангельского порта. СПб., 1875. 
14. Письма и бумаги императора Петра Великого (ПиБ). Т. 2. 1702—1703. СПб., 1889. Прим. С. 13.
15. Полное собрание русских летописей. Холмогорская летопись. Двинский летописец (ПСРЛ). Т. 33. Л., 1977. 
16. Походный журнал 1702 г. // Походные и путевые журналы императора Петра I (1695, 1696—1708 годов). № 1. СПб., 1853.
17. Летопись Двинская / сост. А.А. Титов. М., 1889.
18. Шереметев Б.П. Письма к государю императору Петру Великому от генерал-фельдмаршала, тайного советника мальтийскаго, св. апостола Андрея, Белого орла и прусского ордена кавалера, графа Бориса Петровича Шереметева. Т. XIV. Ч. 1. М., 1778.