ПОЛКОВОЙ ТЕАТР

Насколько незаурядным, настолько и малоизвестным событием в истории театрального движения и в целом культурной жизни Новгорода явилось создание здесь в предреволюционное время Полкового театра. Между тем имена отдельных персон, связанных с деятельностью этого театра, вполне заслужили упоминания о них, тем более что некоторые актёры и режиссёры из полковой труппы впоследствии получили определённое признание и известность в театральном мире.

 

Вскоре после начала Первой мировой войны в местах расквартирования кадровых воинских частей, ушедших на фронт, начали создаваться запасные батальоны, в которых проводилась подготовка новобранцев для пополнения действующей армии. В 1916 году из этих батальонов формировались полки, и таким образом 177-й пехотный запасной батальон в Новгороде был преобразован в 177-й пехотный запасной полк в составе 1-й пехотной запасной бригады¹. Ближе к осени при новообразованной воинской части и был создан Полковой театр. Среди мобилизованных в армию и местных любителей театрального искусства оказалось немало творческих личностей.

Многие из новгородцев в ту пору даже не подозревали о существовании этого театра и месте его расположения. По свидетельству современника, добираться до Полкового театра было весьма непросто: приходилось ехать «к черту на кулички, по каким-то закоулкам за Петроградскую слободку». Для помещения театра была приспособлена бывшая артиллерийская конюшня или складское сооружение в виде большого сарая². Вполне возможно, что театр находился в месте, расположенном перед Колмовым, с восточной стороны Петроградского шоссе, обозначенном на трехвёрстной карте комплексом строений с надписью: «Артиллерийские сараи». По другой версии, зрелищно-культурное заведение могло располагаться чуть ближе к городу на участке между черепичным заводом и местностью (слободкой) под названием Хуторки, недалеко от военного кладбища. Известно, что в 1910 году там велись работы по строительству артиллерийского сарая.

Весь внешний и внутренний облик театра являл собой вид весьма далёкий от торжественности и пышности теат- ральных зданий и залов. Стены строения внутри были украшены агитационно-просветительными надписями вроде: «Театр — разумное развлечение», «Делу — время, потехе — час»… Между тем, по свидетельству современника, в малоприспособленном помещении во время сценического действия всецело сохранялись особая атмосфера и дух театра, его «священное назначение», «возбуждающее мысль, сознание, странные мечты о невозможном, о ярко праздничном…»³.

Кроме спектаклей для частной публики, маленькая труппа Полкового театра играла почти все пьесы отдельно для каждого батальона полка и даже для команд. Спектакли ставились не в целях получения прибыли, а лишь для покрытия расходов по постройке театра и постановке пьес. Солидная часть сборов от выступлений отчислялась в пользу увечных воинов. Молодой театр, созданный на месте «простого сарая» за один месяц, достаточно быстро и уверенно вставал на ноги.

В одном из первых упоминаний о Полковом театре сохранились имена его руководителей — полковника А.А. Ушакова и штабс-капитана А.Е. Ларионова (Юренева)⁴.

Александр Александрович Ушаков родился в городе Крестцы Новгородской губернии в дворянской семье. Он окончил 2-й Московский кадетский корпус, затем в 1884 году — Александровское военное училище и был выпущен поручиком в 88-й пехотный Петровский полк, квартировавший в Новгородской губернии. В чине капитана в начале 1900-х Ушаков возглавлял в указанном полку 5-ю роту, весной 1904 года был переведён во вновь сформированный 6-й пехотный сибирский Енисейский полк, который в составе 2-й Сибирской пехотной дивизии попал в район боевых действий на русско-японскую войну. В Енисейском полку капитан прослужил около двух лет, затем вернулся в родную часть, а в 1910 году был произведён в подполковники и назначен командиром батальона. Во время Первой мировой войны Ушаков вместе со своим полком вступил в действующую армию. В августе 1916 года он был награждён орденом св. Анны 2-й степени с мечами и «за отлично-усердную службу и труды, понесенные во время военных действий» произведён в полковники.

На должность командира 4-го батальона 177-го пехотного запасного полка Ушаков был переведён в начале мая 1916 года, когда полком командовал полковник Сергей Васильевич Дьяков, его сослуживец по 88-му Петровскому полку, без поддержки и участия которого создание при воинской части театра было бы невозможным. Известно, что до 1936 года Ушаков проживал в Новгороде. В 1919-м он работал секретарём культурно-просветительского отдела Новгородского водного транспорта Ильменского района. Несмотря на почтенный возраст, бывшего царского офицера мобилизовали в Красную Армию и служил он во 2-м Новгородском полку и стрелковом полку обороны, где занимал должности завхоза, старшего писаря и делопроизводителя. В этом же году бывший дворянин получил судимость: Новгородский губревтрибунал вменил ему в вину неправильное ведение отчётности по полковому театру. Актёр Ушаков входил в 1922 году в труппу местного Театра Октябрьской революции (ТОРа), а два года спустя числился пенсионером. Весной 1931 года актёр драмтеатра Александр Александрович Ушаков был арестован; к счастью, через полгода дело было прекращено, и его выпустили из тюрьмы. Известно также, что в 1930-е годы он проживал на Тихвинской улице, в доме № 8, никакого недвижимого имущества не имел. Там же в 1920-х годах проживала его дочь — артистка ТОРа Зинаида Бельская с малолетним сыном⁵.

С Полковым театром также связано имя его руководителя Алексея Ефимовича Ларионова (Юренева). Он в 1914 году окончил Владимирское военное училище, в годы Первой мировой войны командовал ротой 85-го пехотного Выборгского полка в чине штабс-капитана. Между тем в 1916 году он в качестве актёра и режиссёра подвизался на любительской театральной сцене в Новгороде, где фигурировал исключительно под фамилией Юренев. В этом же году Ларионов на сцене театра Общества любителей музыкально-драматического искусства в бывшем Общественном (Народном) клубе очень точно и правдиво сыграл сложную роль Актёра в спектакле «На дне»⁶, «с большим тактом, старанием и вкусом» изобразил Молотова в спектакле «Дети» по пьесе Н.Ю. Жуковской. Осенью он поставил пьесу «Без вины виноватые» А.Н. Островского, в которой успешно сыграл роль Незнамова.

Заслужив за короткое время на местных театральных подмостках репутацию «первого любовника», симпатичный артист завоевал массу поклонниц и считался «покорителем сердец и безупречным героем в каждой роли». Во второй половине ноября 1916 года Ларионов последний раз перед отбытием на боевые позиции вышел на сцену, сыграв в комедии «Частное дело», поставленной Обществом любителей музыкально-драматического искусства⁷.

В 1919 году Ларионов уже работал инструктором Новгородского губвоенкомата. По-видимому, осенью его призвали на службу в Красную Армию: в архивных материалах за октябрь 1919 года есть указание о его годности к военной службе. В Гражданскую войну он был помощником командира полка. В Новгороде Ларионов какое-то время возглавлял Театр Октябрьской революции, открытый в 1921 году в бывшем Арсениевском епархиальном доме Новгородского кремля. Он был «буквально одержим идеей разумного переустройства жизни средствами искусства». В 1922 году «за заслуги по революционизированию театрального искусства» Ларионову, одному из первых в стране, было присвоено звание Заслуженного артиста Республики.

В середине 1920-х он работал на нескольких киностудиях артистом и режиссёром. Позднее Ларионов снова с головой окунулся в театральную жизнь, занимая должности художественного руководителя и режиссёра ряда театров в разных регионах страны. Вот неполный список городов, где ему довелось потрудиться: Ленинград, Новочеркасск, Шахты, Улан-Удэ, Орск, Кинешма, Вологда, Нижний Тагил, Чкаловск, Хабаровск, Грозный, Тамбов, Ставрополь, Барнаул. Ларионова характеризовали как человека необыкновенно эмоционального, «бурного темперамента», чрезвычайно увлечённого своим делом. Коллеги отмечали независимость и неуживчивость характера Алексея Ефимовича, подчёркивая присущие ему крайнюю переменчивость в настроении и непредсказуемость поведения. Внешний портрет Ларионова рисуется так: «крупный, импозантный, с красивым лицом и львиной шевелюрой», «очень артистически одевался…». Манера его актёрской игры была весьма яркой, а созданные им сценические образы, как правило, оказывали на зрителей глубокое эмоциональное воздействие⁸.

В сентябре 1916 года в Новгороде появились афиши, возвещавшие о постановке в Полковом театре патриотической пьесы М.Н. Бухарина «Измаил». Историческая пьеса о легендарной эпохе с кругом идей, способных остро и возвышенно затронуть душу, была подобрана очень кстати, а отсутствие литературности с лихвой компенсировалось «старой» забытой театральностью, когда все движения и поступки героев точны и предопределены.

Со страниц «Волховского листка» была дана следующая оценка работе полковой труппы: «Пришли люди готовыми, совсем уверенными, не для исканий результатов, которые еще не проверены, а окончательной победы, или окончательного поражения. И, несомненно, постановка «Исмаила» является победой, победой тем более славной, что она куплена не ценою уступок, а действительным, неоспоримым доказательством сознательных упорных трудов, несмотря на всю трудность преодоления стольких препятствий, как актеры, предубежденная публика к солдатским спектаклям, как весь этот громоздкий, не приспособленный к быстрым переменам декораций, театр». По мнению автора газетной рецензии, Полковой театр «встал на тот высоко правдивый и верный путь, на котором возможна истинная новизна, принимаемая с мудрой осторожностью и культурной терпимостью».

Успех пьесы, в первую очередь, принадлежал молодому режиссёру М.А. Мостовому, удивлявшему коллег своей способностью работать без устали: «Актеры после репетиций с ним шатаются как пьяные; с последним из актеров он проходит роль отдельно, нередко до изнеможения, до хрипоты…». По мнению наблюдателя, в его работе, несмотря на его довольно юный возраст, была видна «рука опытного и тонкого знатока сцены, и многие сцены так ловко и красиво сделаны, что заставляют внимательно следить за ними». Между тем среди «интеллигентной, разумно мыслящей» публики всё-таки нашлись единицы, которые посчитали постановку «банальщиной». На что местный рецензент весьма резонно заметил, что «лучше банальщина, чем либеральные бездарные пошлости с настроениями и идеями».

По ходу спектакля ясно просматривалось удивительно полное и старательное подчинение игры актёров единому замыслу. Даже у исполнителей второстепенных персонажей пьесы присутствовало какое-то необычайное воодушевление. Всё вместе и делало постановку «исключительной по редкой стройности всего замысла и исполнения». Алексей Ларионов (Юренев), успевший стать любимцем у публики в другом театре, играл роль князя Потёмкина. Часто невыносимый своей «дешёвой» жестикуляцией, в данном образе он не сделал ни единого неблагородного жеста и не произнёс ни одного фальшивого слова. В памяти зрителя надолго запечатлевались эпизоды в исполнении одной из сестёр Ушаковых. Она дала очень верный и редкий по тонкости переживаний образ своей героини Ольги Верстовской. В высшей степени органично провёл свою роль дряхлого графа Румянцева- Задунайского А.А. Ушаков. Ларецкая передала в нужном стиле образ генеральши Дивет. Несмотря на некоторые дефекты грима, очень верно удалось М.А. Мостовому передать характер Суворова. Молодой актёр Передвижного театра П.П. Гайдебурова Анатолий Белогорский с честью справился с поставленной задачей, исполнив роль Вахтеева, в общем-то, не своего амплуа. Кстати, Анатолий Семёнович Белогорский-Вейсенберг, кроме актёрской, в Новгороде также занимался режиссёрской деятельностью. Например, в августе 1916 года он поставил пьесу М. Горького «На дне» на сцене театра Общества любителей музыкально-драматического искусства⁹.

Что же касается постановки по пьесе «Измаил», как заметил в своей газетной рецензии местный театрал, «приятно, после долгой беспросветной скуки, было смотреть ловко скроенную и хорошо подогнанную к силам театра пьесу…»¹⁰. В режиссёрский замысел спектакля прекрасно вписались декорации, выполненные художниками Михаилом Куниным и Абрамом Бразером, сумевшими перенести артистов и публику в екатерининскую эпоху, несмотря на то, что декорация последнего к третьему действию много теряла от недостатка освещения. Бутафорские принадлежности, над которыми поработал Кунин, и костюмы к спектаклю были весьма точны и красочны¹¹.

Авторы театральных декораций к постановкам Полкового театра М.А. Кунин и А.М. Бразер впоследствии стали известными художниками. Абрам Маркович Бразер родился в 1892 году в Кишинёве. Окончив в родном городе в 1910 году художественное училище, он вошёл в состав Бессарабского товарищества любителей искусств — объединения художников и коллекционеров, и спустя два года уехал в Париж, где посещал Свободную русскую академию М.И. Васильевой. В столице Франции он работал в знаменитом «Улье» — интернациональной колонии художников, основанной скульптором А. Буше, где за небольшую плату сдавались студии. Там он познакомился с Марком Шагалом. Во время Первой мировой войны, в 1915 году, молодой человек находился во французской армии, а уже через год возвратился в Россию и участвовал в выставке объединения «Мир искусства» в Петрограде. В том же году Бразер оказался на военной службе уже в русской армии и, очевидно, тогда попал в 177-й пехотный запасной полк в Новгород. Здесь молодой художник находит применение своим творческим силам в оформлении постановок Полкового театра. После революции, оставив армейскую службу, Бразер перебрался в Петроград, а к концу 1918 года уехал в Витебск. Выбор этого города, вероятно, связан со знакомыми художника — Михаилом Куниным и Марком Шагалом. Там он энергично включился в деятельность местного художественного сообщества, во главе которого стояли Марк Шагал и Казимир Малевич. В Витебске он сразу же принимает участие в художественных выставках, нередко оказывая существенную помощь в их организации, преподаёт в только что открывшейся Высшей школе искусств. Его работы хвалят за выразительность и виртуозность при использовании самых малых художественных средств, выделяют «его неизменное стремление посредством сильной формы, путем яркого штриха и глубоко прочувствованной линии передать психологическую сущность объекта». В 1920-е, не имея возможности посвятить себя живописи из-за отсутствия красок, Бразер начинает серьёзно заниматься скульптурой. Он — автор памятника И.Г. Песталоцци, установленного в Витебске и разрушенного во время войны. С 1924 года художник постоянно живёт в Минске, в 1940 ему было присвоено звание Заслуженного деятеля искусств Белоруссии, а в июне 1941-го в белорусской столице открылась его большая персональная выставка, экспонаты которой были полностью уничтожены немцами после захвата города. Абрам Маркович ненадолго пережил свои произведения, вместе с семьёй он был расстрелян фашистами в марте 1942 года в минском гетто. До наших дней из творческого наследия художника уцелело всего несколько рисунков и скульптурных портретов¹².

Моисей Абрамович Кунин был на пять лет моложе Бразера, он родился в Витебске в 1897 году. С детских лет увлечённо занимался живописью и спортом. В первой половине 1910-х юноша с собственным цирковым номером — баланс на трапеции, выступал в варьете Москвы, Киева и Одессы. После окончания в 1916 году Московского коммерческого института он, по всей видимости, оказался на армейской службе, попав в Новгород. Имеются сведения, что в 1917—1918 годах он занимался в Психоневрологическом институте в Москве и даже ассистировал В. Бехтереву. Затем наступил новый витебский период в его жизни: он стал учеником М. Шагала и выпускником Витебского художественного училища. Примечательно, что Кунин был одним из немногих оппонентов супрематизма Малевича. В 1920 году организованная Куниным «Группа трёх» устроила в Витебске выставку. Годом позже молодой художник по приглашению Р.Р. Фалька поступил во ВХУТЕМАС, где проучился очень недолго из-за нехватки средств. Сначала Кунин устроился художником-оформителем в цирк, позднее стал выходить на арену под сценическим псевдонимом Михаил Куни (Ганс Куни, Ганс Куни-Пикассо), с успехом демонстрировал придуманный им номер «Художник-монументалист», удивляя публику чрезвычайно быстрым рисованием, в том числе с завязанными глазами и при помощи ног. Со временем Кунин начал специализироваться на трюках с памятью и мгновенным решением примеров с многозначными арифметическими действиями. Ещё позже он стал с успехом гастролировать с концертной программой «Психологические опыты» (или «Чтение мыслей») по отечественным филармониям и различным странам. Его называли «вторым Мессингом». Кунин не дожил года до приезда в 1973 году в Советский Союз М. Шагала, выразившего тогда запоздалое желание увидеть старого товарища¹³.

11 декабря 1916 года в Полковом театре состоялся спектакль с концертным отделением. В тот день на сцене театра была поставлена драма (Б.И.?) Бентовина «Женщина всё может». Образ характерного Вора А.А. Ушаков сыграл так, что «лучшего исполнения трудно представить», а Зинаида Бельская (Ушакова) «с большой экспрессией» исполнила роль Актрисы. Отец и дочь были заслуженно награждены шумными рукоплесканиями. В концертной части из двух отделений выступили певцы, музыканты — виолончелист, скрипач, пианист и куплетист. В местной газете Т.П. Кузнецова, В.Д. Зисмана, И.А. Райца, М.С. Розенцвита (виолончелист), А.М. Лукацкого (скрипач), А.Б. Либермана (пианист), Юрия Нафталя назвали «серыми героями». Каждый исполнитель удостоился от зрителей грома аплодисментов и восторженных криков «бис». По мнению очевидца, такую программу можно было услышать только в столице. В «Волховском листке» посоветовали местным любителям театра и музыки обязательно посетить «военные» спектакли, «чтобы провести с наслаждением часы досуга, восхищаясь даровитыми артистами»¹⁴.

По всей видимости, не раз на сцене Полкового театра доводилось демонстрировать своё музыкальное мастерство и оркестру запасного полка под руководством капельмейстера М.Л. Зарницкого. Известно, что полковой оркестр неоднократно выступал во время антрактов в театре Общества любителей музыкально-драматического искусства¹⁵.

Интеллигентная часть новгородской публики по достоинству оценила просветительскую деятельность председателя полкового комитета полковника А.А. Ушакова, который получил реноме «неустанного труженика во славу драматического искусства». В качестве «высокодаровитого» артиста он выступал на сцене в самых разных ролях. На подмостках вместе с ним выступали его две талантливые дочери — Зинаида и Ольга. По признанию местного театрала, Ушаковы были достойны «самой нелицеприятной похвалы». Не чураясь выступать во второстепенных и проходных ролях, они и тогда умудрялись создавать яркие и запоминающиеся образы, что подтверждается словами: «Худых ролей нет, а существуют самомнящие бездарности в фигурировании исключительно «премьерами» репертуара»¹⁶.

Судя по газетным рецензиям, «трио» Ушаковых в составе отца и его дочерей являлось основной творческой силой и главным украшением труппы Полкового театра, по крайней мере, в первые месяцы его существования. Их служение театру являлось «самым блестящим основанием действительно полезного и разумного развлечения»¹⁷. Младшая из дочерей, Ольга, помимо артистического таланта, обладала ещё и поэтическим даром¹⁸.

В театральной газетной заметке, опубликованной в середине января 1917 года, говорилось о том, что труппы местных любителей драматического искусства в соперничестве друг с другом «стараются обставлять свои спектакли все лучше и лучше», особенно если пьеса шла во второй или в третий раз. В Полковом театре, во многом благодаря участию Ушакова и его дочерей, тепло были приняты зрителями спектакли «На бойком месте» по пьесе А.Н. Островского и «Княгиня Капучидзе» В.К. Мюле.

Члены Общества любителей музыкально-драматического искусства, работавшие под руководством Б.Е. Котельникова «не за страх, а за совесть», еженедельно ставили пьесы на сцене бывшего Народного клуба, расположенного на Козьмодемьянской улице во дворе усадьбы Стальновых. С начала февраля 1917 года двери для зрителей открыл городской театр, отданный названному Обществу в аренду на два года¹⁹.

В феврале 1917 года между городскими труппами состоялось своеобразное соревнование за лидерство. На Масленицу театральные представления давались сразу несколькими любительскими сценическими коллективами Новгорода. Фиаско потерпели представители Общества музыкально-драматического искусства, игравшие на сцене городского театра. Первый устроенный ими спектакль прошёл при почти пустом зале и принёс совершенно мизерный сбор. Как свидетельствовали в «Волховском листке», постановка драмы «Светит, да не греет» А.Н. Островского и Н.Я. Соловьева никого не осветила и не обогрела. За отсутствием сбора в кассе второй, ранее анонсированный спектакль «Домашний стол» по пьесе И.И. Мясницкого, Обществу пришлось вовсе отменить.

Одобрительную оценку зрителей и критиков получили «ученические» спектакли с участием реалистов и воспитанников железнодорожного училища, распорядителями и режиссёрами которых стали преподаватель рисования реального училища А.А. Любартович-Княжище и присяжный поверенный И.И. Любимов, нередко сам появлявшийся на любительской сцене в качестве актёра. Наконец-то зрителям удалось увидеть на сцене совместное участие воспитанниц и воспитанников «взамен карикатурного фигурирования мальчиков в женских ролях, бесцельно практикующихся в спектаклях мужской гимназии…». Занятые в представлении ученики показали себя достаточно профессиональными артистами. Среди прочих ранних дарований выделялась некая ученица Ушакова. Неблагоприятное впечатление оставила игра гимназистов, главным образом, из-за карикатурности исполнения выбранных пьес²⁰.

Один из организаторов выступления юных артистов — Адам Адамович Любартович-Княжище. В 1906 году он окончил Императорское Строгановское центральное художественно-промышленное училище со званием «учёного рисовальщика» и несколько лет преподавал рисование и чистописание в классической мужской и Николаевской женской гимназиях Новгорода, а весной 1912 года стал вести эти дисциплины в реальном училище. В 1918 году Любартович-Княжище покинул Новгород и уехал в Витебск, где с сентября устроился преподавателем графических искусств в местном реальном училище²¹.

Между тем в негласном «масленичном» соревновании трупп Полковой театр, продемонстрировавший блестящий образец «полезного и разумного развлечения», стяжал себе лавры победителя и доказал, что по праву считается лучшим в губернском городе. Серьёзные комедии («На бойком месте», «Хамка», «Бедность не порок» и другие) прошли при переполненных залах. Артисты, доставившие публике часы «эстетического наслаждения», играли на сцене с увлечением и риском для здоровья от холода, царившего в помещении импровизированного театра. За участие в представлениях особенно поплатились своим здоровьем и голосом О.А. Ушакова и М.А. Мостовой. Труды артистов публика оценила настоящей бурей оваций. Помимо рукоплесканий и подношения цветочных корзин, Мостовому вручили памятный жетон, а сами артисты под восторженные крики качали на руках «почтеннейшего» Александра Александровича Ушакова²².

Позднее Мостовой стал режиссёром постановки драмы А.И. Сумбатова «Листья шелестят», состоявшейся на сцене городского театра 25 ноября 1917 года. К участию в представлении, которое газетный рецензент окрестил «спектаклем-монстром», вероятно, из-за его продолжительности (театральное зрелище завершилось только к двум часам ночи), были привлечены лучшие актёры-любители Новгорода²³.

В советское время М.А. Мостовой продолжал работать в новгородских театрах. Так, 24 января 1923 году в Новгородском ТОРе состоялся его бенефис. В тот раз «пользующийся симпатиями новгородской публики» талантливый артист и режиссёр выбрал для своих «театральных именин лучшую в своем репертуаре пьесу» — трагедию Д. Мережковского «Павел I». По признанию театрального обозревателя газеты «Звезда», Мостовому удалось дать «типичный образ полусумасшедшего-маниака императора с резкими переходами от грозного безумия к детской шаловливости и лирической томности». В награду за своё творчество бенефициант получил от публики торт, а от «родной» труппы — «прочувствованную речь». О режиссёрских поисках и находках Мостового можно получить некоторое представление из заметки в газете «Звезда». В ТОРе 1 марта 1923 года он поставил пьесу Мольера «Мнимый больной». Премьеру спектакля приурочили к 5-летнему юбилею Губернского отдела народного образования. По мнению местного рецензента, постановка получилась очень «стильной» и «была сыграна в духе репертуара мольеровского театра, с присущими ему сценическими особенностями, что является достаточно новым для Новгорода»²⁴.

Иногда зал Полкового театра использовался для проведения культурных мероприятий другими учреждениями. Так, 26 февраля 1917 года в здании Полкового театра интересный спектакль-концерт устроил родительский комитет гимназии М.Н. Державиной²⁵.

В апреле 1917-го на страницах «Новгородской жизни» появилась статья некого Э. Рубека под заголовком «Революция и театр». Автор, рассуждая о влиянии революции на театр, заявлял о необходимости более глубокого и значительного усиления такого влияния. Справедливо считая, что «театр должен воспитывать публику, облагораживать ее вкусы, пробуждать и усиливать в ней стремление к постижению той красоты и мощи человеческого творчества, что открываются в произведениях великих писателей», он признавал, что до сих пор театр «шел по линии наименьшего сопротивления, предлагая публике то, к чему она давно привыкла, на что она шла, не раздумывая, и что, следовательно, обеспечивало хорошие сборы». Рубек упрекал любительские театры, которые продолжали кормить новгородцев затхлой «дребеденью». В качестве негативного примера он приводил лишь один спектакль из репертуара Полкового театра по пьесе «Тёмное пятно». Автор статьи призывал ставить на сцене пьесы Гоголя, Островского, Чехова, Горького и, наконец, Ибсена. Критик ждал от новгородских театров «приобщения к подлинному искусству». В противном случае, театр, по его мнению, мог «претендовать только на звание храма искусства дурного вкуса и рутинной актерской техники»²⁶.

Незаслуженные обвинения Э. Рубека в адрес Полкового театра задели А.А. Ушакова. Он ответил критику в том же издании. Руководитель труппы сделал предположение, что Рубек никогда не посещал спектаклей Полкового театра и не интересовался его серьёзным репертуаром, который, по словам Ушакова, не уступал лучшим столичным театрам. Мимоходом Ушаков заступился и за комедию «Тёмное место», назвав её «очень милой вещицей», поставленной с намерением «дать публике часы здорового смеха». Для постановок пьес известных драматургов требовалась солидная труппа, а также костюмы и декорации, средств на которые у театра попросту не было. Предложение Рубека о постановке на новгородской сцене Ибсена Ушаков счёл и вовсе не выдерживающим никакой критики. По его мнению, только редким единицам из числа образцовых российских театров с их труппами, а также со всеми находящимися у них в распоряжении средствами и техническими усовершенствованиями удавалось успешно справиться с такой непростой творческой задачей. «Каждый должен работать по своим силам, а не браться за работу, из которой ничего хорошего не сделает, а только испортит», — подытоживал руководитель Полкового театра свою отповедь незадачливому критику, не преминув упомянуть и о том, что деятельность этого театра неоднократно получала только положительную оценку. В частности, полковник сослался на заметку о возглавляемой им труппе в февральском номере «Биржевых ведомостей» за 1917 год²⁷.

18 мая 1917 года в городском театре должен был пройти спектакль в постановке режиссёра Полкового театра М.А. Мостового. В спектакле по известной пьесе В.К. Винниченко «Ложь», который устраивался «на товарищеских началах» Мостовым и В.Н. Беляевым, вместе с ними должны были принимать участие «лучшие силы» полковой труппы: М.Н. Мерянская, З.А. Бельская, О.А. Ушакова, О.Г. Эренберг, А.М. Лаутер, А.Н. Зорин. Сценическое представление с таким составом вызвало среди новгородской публики особый интерес. К утру того дня, когда театральное действо должно было состояться, публика раскупила более половины билетов. Между тем в городе был распущен слух, что все билеты уже проданы. Помимо этого, стали распространяться странные кривотолки о том, что спектакль вообще вряд ли состоится, так как есть люди, готовые его сорвать. Несмотря на всяческие попытки отвадить публику от похода в театр, к началу представления здесь толпилось огромное число зрителей. «Собралось лучшее городское общество», немало народа приехало из окрестностей. Однако публике пришлось долго томиться в ожидании у входа в театр, потому что здание пребывало во мраке — по неизвестной причине в нём не было освещения. Энергичные хлопоты организаторов, электротехников и милиции не дали никаких результатов. После безрезультатных поисков причин отсутствия света и утомительного топтания зрителей у здания театра устроители вынуждены были перенести спектакль на следующий день. Только утром 19 мая удалось обнаружить происки злоумышленников: на одном из столбов в городском саду провода, сорванные с изоляционного колпачка, были перетянуты проволокой, что привело к короткому замыканию. Кому-то в городе пришёлся очень не по душе успех полковой труппы. Однако вечером того же дня эти завистники в бессильном «бешенстве» имели возможность наблюдать восторженный приём, оказанный многочисленной публикой «из лучшей новгородской интеллигенции» артистам Полкового театра²⁸.

Любители из полковой труппы нередко выступали на сцене городского театра в спектаклях, поставленных Обществом любителей музыкально-драматического искусства. Так, в апреле 1917 года З.А. Бельская и М.Н. Мерянская исполняли роли в спектакле «Гражданский брак» Н.И. Чернявского. Строгий критик увидел на сцене «гражданскую чепуху» или «чепуху для граждан» — «жуткую драму в 5500 метров с превращениями и переодеваниями»²⁹, а в спектакле «На манёврах» по пьесе С.Ф. Рассохина, состоявшемся 11 мая 1917 года, Ушаков своей игрой попросту «вывозил» парт- нёров по театральному ремеслу³⁰. Так, в начале сентября 1917 года полковник участвовал с труппой Общества любителей в постановке драмы П.М. Невежина «Вторая молодость»³¹. Удачный образ Фрейды Трахтенберг создала О.Э. Эренберг в комедийно-драматической пьесе Я. Гордина «Сиротка Ася», поставленной на сцене городского театра 30 ноября 1917 года³².

18 ноября 1917 года состоялось бракосочетание артистов Полкового театра М.Н. Мерянской и А.М. Лаутера. В этот день в Народном доме был назначен благотворительный спектакль по пьесе А.Н. Островского «Не всё коту масленица». Между тем свадебная церемония несколько затянулась, из-за чего на час позже пришлось начать театральное представление. Занятой в спектакле в роли Агнии М.Н. Мерянской пришлось выходить на сцену «сразу из-под венца». Как заметил по этому случаю газетный обозреватель: «Такова доля артиста, когда при свете рампы ему приходится переживать подчас самые трогательные моменты его личной жизни на глазах многочисленной публики». Одну из основных ролей — Ахова — в спектакле блестяще исполнил отец невесты — главный редактор «Волховского листка» Нил Иванович Богдановский, известный по сцене как Мерянский. Его игру местный критик назвал «шедевром сценического искусства»³³.

Мария Ниловна Мерянская (Богдановская) была третьей, младшей дочерью Н.И. Богдановского. Она окончила Новгородскую женскую гимназию в 1912 году и, пойдя по стопам своего отца, выбрала путь театральной актрисы. Именно в этом качестве её имя нередко упоминается на страницах новгородских газет. Например, в августе 1914 года она выступала вместе с отцом на сцене городского театра в благотворительном спектакле³⁴. Весной 1917-го Мария Ниловна организовала спектакль, сбор от которого пошёл в пользу освобождённых политических деятелей и их семей³⁵. После революции, в 1918 году, она с мужем уехала в Эстонию. Туда же в 1921 году приехал из Новгорода на жительство отец. Одновременно с ним в Эстонию перебралась его средняя дочь З.Н. Богдановская, выпускница консерватории по классу арфы. До Второй мировой войны М.Н. Мерянская выступала на сцене Таллина и Риги. После войны она занимала должности художественного руководителя, главного режиссёра и директора в разных театрах Эстонии. В 1954—1962 годах уроженка Новгорода служила актрисой в драматическом театре в Кохтла-Ярве³⁶.

Супруг Марии Ниловны Мерянской — Антс Михкелевич (Ганс Михайлович) Лаутер³⁷ — начал свою актёрскую карьеру в 1913 году. Его дебют состоялся на сцене театра «Эстония» в Ревеле. В 1915 году Лаутер был мобилизован и направлен в школу прапорщиков в Петрограде, по окончании которой попал в 433-й пехотный Новгородский полк. В звании подпоручика Лаутер воевал на фронте в составе 87-го Нейшлотского полка. Во время боевых действий молодой офицер был отравлен газами и лечился в госпитале при Царскосельском особом эвакуационном пункте. В декабре 1916 года Лаутер был назначен командиром роты в 177-й пехотный запасной полк. Здесь он и стал актёром Полкового театра. Демобилизовавшись из армии осенью 1917 года, Лаутер вместе с женой до августа 1918-го продолжал выступать на сцене Новгородского городского театра.

В 1925 году брак Антса Лаутера с Марией Мерянской распался. До Великой Отечественной войны он служил актёром и режиссёром театра «Эстония» в Таллине, снимался в кино, с конца 1930-х преподавал сценическое мастерство. Во время Великой Отечественной войны в Ярославле он возглавил драматическую труппу эстонских художественных ансамблей. Впоследствии, наряду с актёрской работой в театре и кино, Лаутер в разные годы был главным режиссёром, художественным руководителем и директором целого ряда эстонских театров. В 1948 году Антсу Михкелевичу Лаутеру было присвоено звание Народного артиста СССР, а через четыре года ему вручили Сталинскую премию. В разные годы Лаутер избирался председателем правления Театрального союза Эстонской ССР. Его именем названа улица в Таллине³⁸.

В октябре 1917 года в Полковом театре состоялся спектакль «Хорошо сшитый фрак» по сатирической комедии Г. Дрегели. Газетный критик оказался крайне строг уже к самой идее постановки подобного драматургического материала и даже не потрудился побывать на представлении. Зато обличительный пафос заметки был замечателен: «Кто это в настоящий момент достал из самого темного уголка платяного шкафа этот наряд, всегда бывший нелепым, а сейчас и подавно. А вот лучшие наши любительские силы раздобыли его и сегодня представят его публике полкового театра. <…> Но как же они все не понимают, что все-таки этот фрак им не к лицу, а многим из публики не по душе; что в нем, хоть он и не так стар, есть что-то затхлое, грубое и нездоровое; что не такая нам сейчас нужна одежда. Нам нужна сейчас одежда просторная и чистая; теплая и легкая; может быть, трудно сейчас такую найти, но ищите все-таки, господа артисты-любители, — для нее не жалко будет ваших трудов и ваших сил, а от нас вам будет большое спасибо, которого не сможем сказать вам даже и за «хорошо сыгранный фрак», который следует сдать вместе со старым режимом, старыми предрассудками в архив»³⁹.

Через номер в «Новгородской жизни» появилась новая рецензия на спектакль, написанная уже очевидцем сценического представления. Пьесе «Хорошо сшитый фрак» в очередной раз досталось: вещь назвали «не имеющей ни морального, ни литературного значения». По мнению автора заметки, только «солидные любительские силы», участвовавшие в её инсценировке «по какому-то недоразумению», «спасли «фрак» от возможной катастрофы — расползтись по всем швам». Несмотря на режиссёрский промах в выборе пьесы, актёрский успех спектакля был очевиден. Прекрасно справился с ролью рыцаря фон-Рейнера П.Д. Боголюбов. По ходу действия он приложил все усилия, чтобы «не впасть в шарж». Будучи «в полном голосе», успешно провела свою партию О.Г. Эренберг, сыграв роль жены рыцаря. Ольга Густавовна, супруга губернского архитектора А.Е. Эренберга, была в полной мере наделена артистическим талантом и женским обаянием. Она длительное время входила в состав совета Общества любителей музыкально-драматического искусства, а после возобновления деятельности Общества в 1912 году какой-то период возглавляла его. На сцене ей обычно удавалось создать весьма интересные и жизненные образы героинь, и игра Ольги Густавовны не раз удостаивалась заслуженной похвалы⁴⁰.

На подъёме, с «незаурядной экспрессией», сыграл драматическую роль доктора Зомберга Шутов. Удачной игрой отметились молодые артистки, делавшие первые шаги на любительской сцене, Н. Боголюбова и А. Полищук (Полещук, Полешук). Наконец, режиссёр спектакля А.М. Лаутер был неподражаем в образе Мельцера. Рецензент пожелал Лаутеру, чтобы тот сумел удержать возле себя «лучшие любительские силы»⁴¹.

Известный в Новгороде общественный деятель и артист-любитель, присяжный поверенный Павел Дмитриевич Боголюбов был тоже, как правило, достаточно убедителен на сцене, особенно когда хорошо знал свою роль и не слишком утрировал предложенный ему образ. В губернском городе его также знали как автора куплетов и даже либретто для оперетт⁴². Задетый за живое обвинением в адрес любителей Полкового театра по поводу неудачного выбора пьес, вкупе с упоминанием своего имени в критической заметке, Боголюбов в открытом письме, опубликованном в «Новгородской жизни», попытался разъяснить положение дел. Из его слов видно, что при Полковом театре существовала комиссия, которая рассматривала все пьесы, предполагаемые к постановке, но актёров-любителей в эту комиссию не приглашали. Таким образом, пьесы выбирались режиссёрами, в числе которых не было гражданских лиц. Своё участие в спектаклях Полкового театра присяжный поверенный объяснял исключительно желанием по мере сил и возможностей прийти на помощь весьма незначительным артистическим силам театра, имея также в виду, что полученные от спектаклей средства идут на просветительные нужды полка. По свидетельству Боголюбова, артисту обычно предлагали роль и просили сыграть её, аргументируя тем, что никто иной не справится с ней⁴³.

В свою очередь из примечания редакции газеты к письму П.Д. Боголюбова явствовало, что та считает по сути несправедливым такой порядок, когда «лучшие любительские силы лишены всякого влияния на выбор пьесы»: «Известно, что даже профессионалы — подневольные артисты — иногда отказываются выступать в пьесах особой марки. Тем более подобает сметь свое суждение иметь артистам — «любителям чистого искусства»»⁴⁴.

Возникновение Полкового театра стало, в известной мере, данью бурному и противоречивому времени, вызвавшему появление на театральной сцене новых, ярких, молодых сил и имён, будь то режиссёры, актёры или художники. 177-й пехотный запасной полк с момента своего создания отличался революционными настроениями среди военных и в истории известен, главным образом, благодаря своей роли в установлении в Новгороде Советской власти. Между тем репертуар названного театра и, если судить по рецензиям на его спектакли, характер режиссёрской работы над постановками во многом оставались традиционалистскими.

К весне 1918 года запасной полк был расформирован. По-видимому, тогда же, а может быть, и ещё раньше прекратил своё существование Полковой театр. Его деятельность стала своеобразным вкладом воинской части в общественно-культурную жизнь губернского города.

---

1 Хохлов И.В. Между миром и войной. Очерки истории гарнизонов Новгородской земли, губернии и области в XVII — первой половине XX в. Санкт-Петербург, 2019. С. 170–171.
2 Г-й. Театр // Волховский листок (далее — ВЛ). 1916. № 3495. С. 2; Театр // ВЛ. 1917. № 3554. С. 1.
3 Г-й. Указ. соч. С. 2.
4 Там же.
5 Государственный архив Новгородской области (далее — ГАНО). Ф. Р-1527. Оп. 2. Д. 569. Л. 7 об; Д. 574. Л. 206; Именная картотека; Книга памяти жертв политических репрессий Новгородской области. Т. 5. Новгород, 1996. С. 29; Памятная книжка Новгородской губернии (далее — ПКНГ) на 1900 год. Новгород, 1899. Ч. I. С. 19; ПКНГ на 1907 год. Новгород, 1911. Ч. I. С. 22; ПКНГ на 1911 год. Новгород, 1911. Ч. I. С. 27; ПКНГ на 1915 год. Новгород, 1915. Ч. I. С. 76; Разведчик. 1904. № 707. С. 487; 1906. № 806. С. 291. Значительная часть материала об Ушакове предоставлена автору И.В. Хохловым.
6 Г. Театр // ВЛ. 1916. № 3482. С. 2; (От второго репортёра) // ВЛ. 1916. № 3482. С. 2.
7 В. Т. Н. Театр // ВЛ. 1916. № 3512. С. 2; Театр Общества Любителей // ВЛ. 1916. № 3520. С. 2.
8 ГАНО. Ф. Р-1527. Оп. 2. Д. 569. Л. 22 об; Н. З. Бенефисы // Звезда. 1923. № 19. С. 4; Театр // Звезда. 1924. № 53. С. 4; Воронов А.В., Огнева Е.В. Ларионов Алексей Ефимович (1894—1963) // Весь Алтай: Персоналии: [сайт]. URL: http://altlib.ru/personalii/larionov-aleksey-efimovich/ (дата обращения: 09.12.2021); ТОР и другие... Из истории театра 1920—1940-х гг. // Новгородская областная универсальная научная библиотека: Виртуальные выставки: Театральная жизнь Новгорода: [сайт]. URL: https://nounb.ru/virtualnye-vystavki/teatralnaya-zhizn-novgoroda-2/tor-i-drugie-iz-istorii-teatra-1920-1940-kh-godov-2 (дата обращения: 09.10.2023).
9 Г. Театр // ВЛ. 1916. № 3482. С. 2; Н.Б. Театр // ВЛ. 1916. № 3503. С. 2.
10 Г-й. Указ. соч. С. 2.
11 Там же.
12 Художники народов СССР: Биобиблиографический словарь. Т. 2. М., 1972. С. 59; Бразер, Абрам Маркович // Витебская энциклопедия: [сайт]. URL: http://www.evitebsk.com/wiki/Бразер,_Абрам_Маркович (дата обращения: 09.12.2021); Поляков М. Родом из Молдовы: друг Шагала и Малевича художник Абрам Бразер // Locals (ежедневный интернет-журнал): [сайт]. URL: https://locals.md/2017/rodom-iz-moldovyi-drug-shagala-i-malevicha-hudozhnik-abram-brazer/(дата обращения: 09.12.2021).
13 Макаров С.М. Куни Михаил Абрамович // Эстрада в России. XX век: Энциклопедия. Москва, 2004. С. 320–321; Шатских А.С. Витебск. Жизнь искусства. 1917—1922. Москва, 2001. С. 38–40.
14 Театр // ВЛ. 1916. № 3531. С. 1.
15 Г. Театр // ВЛ. 1916. № 3482. С. 2.
16 Театр // ВЛ. 1916. № 3531. С. 1.
17 Театр // ВЛ. 1917. № 3554. С. 2.
18 Ушакова О.А. [Стихи] // ВЛ. 1916. № 3495. С. 1; № 3497. С. 1.
19 Театр // ВЛ. 1917. № 3541. С. 2.
20 Театр // ВЛ. 1917. № 3553. С. 2.
21 ГАНО. Ф. 391. Оп. 1. Д. 328. С. 70 об., 71 об., 72 об., 73 об.–74; ПКНГ на 1906 год. Новгород, 1906. С. 44, 45.
22 Театр // ВЛ. 1917. № 3554. С. 2.
23 Гай-в Н. Театр и музыка // Новгородская жизнь (далее — НЖ). 1917. № 86. С. 4.
24 Л. Бенефисы в ТОРе // Звезда. 1923. № 17. С. 4; Л. Празднование 5-ти летнего юбилея губернского отдела народного образования // Звезда. 1923. № 47. С. 2; Н. З. Бенефисы // Звезда. 1923. № 19. С. 4.
25 Любимов И.И. Сегодня // ВЛ. 1917. № 3558. С. 2.
26 Рубек Э. Революция и театр // НЖ. 1917. № 5. С. 1.
27 Ушаков А. По поводу статьи «Революция и театр» // НЖ. 1917. № 11. С. 1.
28 Ушаков А. Загадочный случай // НЖ. 1917. № 17. С. 2.
29 Соловцовец. Театр // НЖ. 1917. № 4. С. 4.
30 Ш. Городской театр // НЖ. 1917. № 12. С. 4.
31 Городской театр // НЖ. 1917. № 58. С. 4.
32 Гай-в Н. Театр и музыка // НЖ. 1917. № 86. С. 4.
33 Гай-в Н. Народный дом // НЖ. 1917. № 81. С. 3.
34 Хроника // ВЛ. 1914. № 3005. С. 2.
35 Молочников В., Пронин И. Письмо в редакцию // НЖ. 1917. № 5. С. 4.
36 Мерянская Мария Ниловна // Русская Эстония: Персоналии: [сайт]. URL: http://russianestonia.eu/index.php?title=Мерянская_Мария_Ниловна (дата обращения: 06.12.2021).
37 В новгородских изданиях второй половины 1910-х гг. фамилия Лаутера сопровождается инициалами Г.М.
38 Лаутер Ганс Михайлович // Русская Эстония: Персоналии: [сайт]. URL: http://russianestonia.eu/index.php?title=Лаутер_Ганс_Михайлович (дата обращения: 06.12.2021).
39 Р.М. По поводу постановки 19 октября в театре полковом «Хорошо сшитый фрак» // НЖ. 1917. № 70. С. 4.
40 Гай-в Н. Театр и музыка // НЖ. 1917. № 72. С. 4; Кириллов А.Н. Лики губернского города. Кн. 3. Великий Новгород, 2021. С. 34; Кн. 4. Великий Новгород, 2021. С. 28, 34.
41 Гай-в Н. Театр и музыка// НЖ. 1917. № 72. С. 4; Театр // ВЛ. 1917. № 3553. С. 2.
42 Кириллов А.Н. Указ. соч. Кн. 4. С. 27, 28, 34, 40.
43 Боголюбов П. Письмо в редакцию // НЖ. 1917. № 72. С. 4.
44 Примечание редакции // НЖ. 1917. № 72. С. 4.

Александр Кириллов