«…СЕКТАНТЫ НЕ РЕГИСТРИРУЮТСЯ НИ В ЦЕРКОВНЫХ, НИ В ГРАЖДАНСКИХ ДОКУМЕНТАХ»

Распространение свободных протестантских общин в Новгородской и Псковской губерниях
в первой четверти ХХ века

Свободноцерковное протестантское движение начало развиваться в России во второй половине XIX века. Одним из основных центров этого движения была имперская столица — город Санкт-Петербург, где особенно широким влиянием пользовались общины баптистов и евангельских христиан. Среди последних наиболее заметной фигурой был отставной полковник Василий Александрович Пашков, а после его вынужденной эмиграции — инженер Иван Степанович Проханов.

В соседних с Петербургской губерниях — Новгородской и Псковской — свободные общины также проявляли активность. В годовых отчётах по Новгородской и Псковской православным епархиям речь шла в основном о «штундизме»: этот термин представители властей и православные публицисты использовали для обозначения русских протестантов. В Псковской епархии проповедником штундизма был назван крестьянин Курляндской губернии Иоанн Гейде, проживавший в Вышегородской волости Островского уезда. Он и его мать, как сообщалось в отчёте по епархии за 1905 год, «распространяют своё лжеучение среди окружающего населения, хотя и были за это подвергнуты судебному преследованию». В Коровском и Кошкинском приходах упомянутой волости числились 220 штундистов^[1]. В 1907 году численность последних в этих же приходах определялась в 344 человека^[2]. В следующем году сообщалось о распространении «пашковщины» в Порховском уезде, в Гористинском, Ясинском и Шадрицком приходах. Отмечалось, что «пашковщина» пропагандировалась «самими же крестьянами, живущими зиму в Петербурге на отхожих промыслах, откуда они и приносят лжеучения и рассеивают его среди соседей, подкрепляя свидетельствами из той многочисленной штундовой литературы, которой они обильно и бесплатно снабжаются в Петербурге для себя и для распространения в народе»^[3].

В целом, численность сектантов в Псковской губернии была невелика, их деятельность не отличалась особой интенсивностью, и их влияние не росло. В одном из епархиальных отчётов отмечалось: «Штунда в тех приходах, где она раньше существовала, не прогрессирует, скорее прозябает, потому что, с одной стороны, лишилась прежде бывших энергичных вожаков, а новые не успели приобрести популярности, с другой же стороны, не умножаются её последователи, а наоборот, в среде православных ясно видно разочарование в её обаянии, благодаря последним дискредитирующим его обстоятельствам в жизни штундистов»^[4]. В самом Пскове имелась лишь небольшая община «штундистов», около 30 человек, вели они себя довольно скромно^[5]. Впрочем, в 1912 году отмечалось, что «штунда в епархии значительно подняла голову». Сообщалось, что поддержка поступала «из Петербурга от главного Союза Евангельских Христиан, который снабжает Псков проповедниками и материальной помощью, а этого раньше не было, потому что в Псковской губернии не было официально зарегистрированной общины». Теперь же община евангельских христиан официально существовала в Пскове и стремилась вести проповеди по всей губернии. Общая численность сектантов по губернии в отчётах о состоянии Псковской епархии за 1912 и 1913 годы определялась в 222 человека (из них больше половины — 131 человек — в Островском уезде), что было на 16 человек больше, чем в 1911 году. В самом Пскове в течение 1913 года «у евангельских христиан часто устраивались собрания и велись беседы их проповедником Моргуновым»^[6]. Адвентисты появились в Пскове лишь в 1916 году — это были беженцы военного времени из Риги^[7].

Свободные общины действовали и в Новгородской губернии. Православные миссионеры сообщали о распространении в народе «толстовства, пашковщины, рационализма». Пашковцы начали проявлять себя в Новгороде в 1907 году, открыв в городе помещение для собраний в доме на Сенной площади, между двумя постоялыми домами, в которых останавливались приезжавшие в Новгород крестьяне. Миссионер иеромонах Варсонофий, сообщая о сектантах, заключал: «Наблюдая за действиями сектантов, нельзя было не заметить, что они ведут усиленную пропаганду среди православных и могут действительно принести вред православию, если не будут предприняты какие-либо меры с нашей стороны»^[8]. Тот же иеромонах Варсонофий в следующем году сообщал об активности в области распространения сектантского учения крестьянином деревни Устье в Рекшинском приходе Старорусского уезда Василием Тихоновым. Означенный Тихонов тайно проповедовал сектантские идеи ещё со второй половины 1880-х годов, за что был подвергнут суду и тюремному заключению. «После наказания Тихонов не прекратил пропаганду своего лжеучения, но сначала скрытно, а потом с 17 апреля 1905 г. и открыто продолжает распространять пашковское лжеучения между православными. С 1907 г. он начал устраивать в своём доме молитвенные собрания, на которых открыто распеваются сектантские стихи, и даже дошёл до такой наглости, что позволял себе кощунствовать над православными обрядами и обычаями, внушая школьникам малышам бросать нательные кресты в непотребные места»^[9]. «Сектантство в виде пашковщины и баптизма» распространялось в Новгородской епархии, по данным епархиальных отчётов, в Новгородском, Старорусском и Демянском уездах. Число сектантов по епархии, по тем же данным, не превышало 70 человек^[10], то есть широкого распространения в Новгородской губернии свободноцерковное движение, вопреки опасениям православных священнослужителей, не получило.

В одном из епархиальных отчётов отмечалось, что наибольший вред православию наносили запасные солдаты и особенно матросы: «…по отзывам многих священников, редко кто из них возвращается домой православным, большинство же их приходят или неверами, или сектантами». Не меньший вред наносили отходники, возвращавшиеся с заработков: «...как солдаты, так и последние, возвратившись домой, обыкновенно деятельно поддерживают связь с центральными сектантскими организациями в Петербурге и других больших городах России и получают оттуда инструкции для своей пропаганды, книги, журналы, брошюры, листки и деньги»^[11]. В отчёте о состоянии Новгородской епархии за 1913 год среди сектантских течений, распространённых на территории епархии, были названы баптизм, пашковщина, штундизм и толстовство (почему-то вместе), адвентизм, чуриковщина и киселёвщина (о последнем течении мало что известно, видимо, это одна из русских сект). Отмечалось, что «количество сектантов до сих пор не установлено и не представляется возможным установить, так как сектанты не регистрируются ни в церковных, ни в гражданских документах». Наибольшее распространение сектантские группы получили в Демянском, Старорусском и Боровичском уездах, то есть Демянский и Старорусский уезд традиционно отмечались как охваченные сектантским движением больше других. Констатировалась активность пашковцев в Новгороде, где «группа пашковцев составляет филиальное отделение Петербургской общины евангельских христиан»^[12]. В епархиальном отчёте на 1914 год отмечалась роль селения близ станции Шимск — «с массой трактиров и чайных, вдали от храмов Божьих, ставит его в благоприятное для сектантской пропаганды положение»^[13].

В целом сколько-нибудь серьёзной угрозы устоям государственной религии в губерниях с преобладавшим русским православным населением последствия указа 17 апреля 1905 года и других законодательных актов, способствовавших либерализации религиозной жизни, не несли. Тем не менее, православное духовенство и консервативно настроенные светские круги с опасением и настороженностью относились к имевшим место переменам. Особенно негативно этой частью общества воспринималась деятельность свободных протестантских общин. Им, наряду со старообрядцами, уделялось внимание в годовых епархиальных отчётах, их действия описывались и комментировались в явно выраженных критических тонах, подчёркивался их пропагандистский и вредный для православия характер. Обращалось внимание на заграничные связи сектантов.

В столь же тёмных тонах интерпретировалась деятельность сектантов в отчётах по Новгородской и Псковской епархиям. Характеристика действий последователя и проповедника евангелистского учения Василия Тихонова в Старорусском уезде Новгородской губернии выше уже приводилась. В отчёте о состоянии Псковской епархии за 1909 год о штундистах говорилось: «Прозелитизм штунды силён и крайне бесцеремонен — штундисты не брезгают и дискредитированием в глазах крестьян православной веры и Церкви, расточая хулы на неё и издеваясь над церковной обрядностью и пастырями Церкви, чем глубоко оскорбляют религиозное чувство православного христианина. Конечно, они не сознают, или не желают признать, что этот путь пропаганды весьма сомнительный. Но что особенно опасно у штундистов для совращения православных, так это материальная помощь, к которой они прибегают, как к одной из самых сильных мер, и свои обещания в этом отношении они точно исполняют»^[14].

Противодействие сектантскому влиянию, наряду со старообрядческим, составляло основную задачу православных миссионерских организаций, основанных и действовавших в обеих епархиях. Миссионеры проводили «обличительные беседы», которые сопровождались раздачей брошюр противосектантского содержания. Как отмечалось в одном из годовых отчётов по Псковской епархии, «деятельность приходских миссионерских кружков захватывала и круг сектантского лжеучения, по возможности устраняя его влияние на православных и укрепляя этих последних в неоспоримых истинах Православной церкви»^[15]. Епархиальный миссионер священник Александр Волгов в 1912 году проводил беседы в разных местах на территории Псковской губернии. С июня по сентябрь он десять раз, «в виду активного выступления евангельских христиан (штундистов) в Пскове вёл против штунды публичные беседы с народом на улице, а затем на Островке»^[16]. Общее руководство миссионерской работой в епархии осуществляло братство во имя свв. Кирилла и Мефодия, существовавшее в Пскове с 1880 года^[17]. Указом Святейшего Синода от 8 марта 1913 года новым епархиальным противосектантским миссионером был назначен иеромонах Алексий, который основное внимание обращал «на выяснение православным положительного церковного учения в целях предостережения их от увлечения сектантским лжеучением». В качестве успехов миссии отмечались обращения в православие «из инославия, иноверия и раскола». За 1913 год обратились восемь человек из католичества, 18 — из лютеранства, 74 — из старообрядчества и 6 — из иудаизма^[18].

В Новгородской епархии в 1909 году работали четыре епархиальных миссионера и два их помощника, которые провели за год 285 публичных собеседований^[19]. Местное братство св. Софии напечатало 1400 миссионерских листовок для бесплатной раздачи горожанам. Позднее в зале Архиерейского дома стали проводиться православные чтения противосектантского содержания^[20]. В 1912 году епархиальный миссионер священник Н. Чепурин на станции Любань имел диспут с одним из наиболее видных деятелей свободноцерковного движения В.А. Фетлером. В отчёте по Новгородской епархии за указанный год отмечалось: «Благодаря неустанной миссионерской деятельности о. Чепурина, большую часть времени пребывающего в путешествиях по епархии, движение сектантства или прекращалось вовсе по местам, или приостанавливалось. Умело проведённые им беседы с сектантскими наставниками и пропагандистами всегда разоблачали несостоятельность сектантства, и тем понижали сложившийся было авторитет их в народе»^[21]. В феврале 1914 года Миссионерский совет и Братство св. Софии объединили свою деятельность под общим именем «Епархиальное Братство св. Софии». Соответственно был изменён и дополнен устав Братства. В том году в Новгородской епархии действовали шесть миссионеров — два епархиальных и четыре уездных, а также два помощника миссионеров^[22].

Законодательное улучшение положения «инославных» (неправославных христианских) верующих в России наметилось весной—летом 1917 года, после Февральской революции. Продлилось это недолго: в октябре того же года к власти пришла партия, негативное отношение которой к религии и Церкви было хорошо известно. Свободные протестантские общины, однако, первое время могли чувствовать себя относительно спокойно. Основное давление оказывалось на бывшую государственную Церковь — Православную. Отношение коммунистических властей к сектантам как неоднократно гонимым при прежней власти и не связанным со старым государственным аппаратом было не столь жёстким. И.С. Проханов в своей автобиографической книге «В котле России» писал: «Период с 1923 по 1929 г. можно назвать самым плодоносным в евангельском движении: работа нашего Союза, издательское дело, библейское образование, миссия, вся эта работа расширялась, благодаря благоприятным законам Советского правительства»^[23]. Пользуясь сложностями, которые испытывали традиционные Церкви — Православная, Евангелическо-лютеранская, Римско-католическая — евангелисты, баптисты и другие свободные общины в 1920-е годы даже заметно увеличили свою активность, в том числе в северо-западных губерниях.

О развитии сектантского движения в Псковской губернии наиболее подробные данные содержались в докладе Северо-западного бюро ЦК РКП (б) от 23 апреля 1925 года. Согласно приведённым в докладе данным, в Псковской губернии самой крупной была община старообрядцев, насчитывавшая свыше 3000 человек. Второй по количеству была секта евангельских христиан, в которой состояло свыше 550 членов. Имелись четыре общины и 12 групп. Одна община существовала в самом городе Пскове. Наибольшее распространение имела в Порховском, Новоржевском и Псковском уездах. Баптистов насчитывалось до 300 человек в трёх общинах, которые имелись в уездах Порховском (Первомайская волость), Торопецком (село Грибово Жижицкой вол.) и Островском. Остальные секты были незначительные и насчитывали все вместе не более 1500 человек. Пашковцы имелись в Порховской волости Порховского уезда. Адвентистов набиралось до 100 человек в пяти группах: в Холмском уезде (две) и по одной в Псковском, Торопецком уездах и в Пскове. Остальные секты насчитывали в совокупности не более 1500 человек^[24]. Доклад констатировал: «Между сектами существуют сложившиеся в прошлом недружелюбные отношения на почве конкуренции, но столь обостренной враждебности, какие наблюдаются во взаимоотношениях различных групп и течений к православной церкви, секты не проявляют. В последнее время наблюдается даже обратное явление, а именно: со стороны евангелистов и баптистов определенно выявилось стремление к объединению между собой, но соглашение ещё не достигнуто, благодаря отсутствию инициативы с той и другой стороны»^[25].

В докладе также отмечалось, что переход из Церкви в сектантство был сравнительно небольшой и совершался почти исключительно в секту евангелистов. Только эта секта довольно ощутимо увеличилась численно за первую половину 1920-х годов, остальные либо остались на прежнем уровне, либо даже уменьшились. Все секты, кроме старообрядцев, вели агитацию против Православной церкви, особенно евангелисты. В Псковской губернии действовали три сектантские трудовые артели, в частности, в селе Царево Калининской волости Великолукского уезда работала сельскохозяйственная артель пятидесятников, насчитывавшая около 40 человек. Учреждений благотворительного характера у сект не имелось. Деятельность сект в области филантропии сводилась к оказанию помощи нуждающимся сектантам путём сбора пожертвований в своей среде. В редких случаях средства для оказания помощи нуждающимся сектантам, главным образом одежда, поступали от центральных сектантских органов. Пропаганда велась главным образом среди своих членов, но проводилась также среди окружающего населения. «Ведётся она хождением среди населения и приглашением на молитвенные собрания. Евангелистские общины имеют также сильную связь со своими центрами (ВСЕХ), откуда систематически приезжают их проповедники. От диспутов с безбожниками уклоняются». Отказов идти в армию были отдельные единичные случаи. Тем не менее антимилитаристская и антигосударственная агитация велась довольно в широком масштабе евангелистами, баптистами и адвентистами, «но так как открытая агитация подобного характера сопряжена с некоторым риском, сектанты обычно маскируют её, облекая в форму строго христианской евангельской пропаганды». Большого успеха среди населения, как утверждалось в докладе, такая пропаганда не имела^[26].

Литература распространялась почти исключительно евангелистами и баптистами. Наибольшей популярностью пользовался издаваемый евангелистами в Ленинграде журнал «Христианин». Распространяемая евангелистами литература носила главным образом агитационный характер, поступала преимущественно из центра. Заграничная литература проникала слабо, получали её лишь отдельные лица, имевшие за границей родственников или знакомых, которые и высылали им эти издания. Местная литература состояла из рукописных брошюр и не была популярна. Размеры получаемых изданий были незначительны, поэтому большая её часть оставалась у самих сектантов и лишь меньшая часть распространялась среди остального населения. В завершении доклада отмечалось: «Социальная работа среди молодежи почти не ведётся. Евангелисты при Псковской общине организовали кружок христианской молодежи. Наиболее активную агитацию против атеизма РКП и РКСМ ведут евангелисты и баптисты, главным образом в проповедях, своих открытых собраниях. На школу сектантство никакого влияния не оказывает. Ранее было несколько случаев, когда преподаватели-сектанты пытались прививать детям сектантские вероучения, но они были все отстранены от занимаемых должностей»^[27].

В том же докладе речь шла и о Новгородской губернии. Всего по губернии насчитывалось шесть сект, членами которых был 731 человек. Евангельские христиане имели по губернии три общины со 178 членами. Одна из них действовала в Новгороде и его окрестностях, «в данной общине состав членов по социальному положению мещанско-обывательский и мелкие торговцы». Вторая община находилась в Старорусском уезде и третья — в районе Валдайского уезда и Бологое, обе состояли преимущественно из крестьян. Как отмечалось в докладе, «данная секта имеет своих проповедников, посылает их в те местности, где нет их организаций, с целью вербовки в свою среду членов; несмотря на их старания, в течение года в губернии не возникало ни одной новой общины, но всё же их работа имеет влияние на крестьянство и во многих уездах встречаются их последователи, хотя и одиночками, но они есть»^[28]. Баптисты имели в губернии восемь отделений с 404 членами. Пять отделений общины действовали в Новгородском, Валдайском и Старорусском уездах и ещё три — в Боровичском, Демянском и Маловишерском, включая станцию Чудово. «Эти секты объединяют вокруг себя крестьянство и на 40 % рабочих и служащих. Со стороны сектантов замечается антисоветская пропаганда среди крестьянства, на почве воинской повинности и школы. Секта развивает свою работу среди молодежи колонистов, организуя нелегальные кружки таковой, но принимаемыми мерами это в корне пресекается». В Новгороде также имелась одна община адвентистов в количестве 50 членов и более 20 методистов^[29].

Интересно отметить, что если в Новгородской губернии, как и в Псковской, сектантство не имело широкого распространения среди эстонских поселенцев, то в латышских колониях оно было весьма популярно. В приведённом выше докладе по полномочному представительству ОГПУ отмечалось, что в Новгородской губернии секта баптистов имела особый успех среди колонистов-латышей^[30]. Также в докладе Северо-западного бюро ВКП(б) об обследовании обстановки и о состоянии работы среди латышского населения Новгородской губернии, датированном мартом 1927 года, говорилось, что латыши составляют 60 % членов 32 религиозных обществ, действовавших по губернии среди национальных меньшинств^[31]. Позднее в том же году в материалах того же бюро о «латышской работе» было записано: «Зажиточная часть крестьянства хорошо организована между собой посредством или под ширмой религиозных обществ и сект. У них сильное стремление руководить, а часто и руководят и руководили общественным мнением колоний. Под их влиянием часто находятся не только часть середняков и менее сознательная часть бедняков. Руководители зажиточных используют религиозные общества и секты в своих интересах. «Воспитательная» работа поставлена у них очень хорошо. Одурманенное религиозным фанатизмом население легко поддается воздействию своих «идейных» руководителей, которые интересуются не одной религией, но и политикой. То доказали последние перевыборы. «Инструкторы», разъезжающие по колониям, проповедуют не одно «святое слово», но и распространяют всякие слухи, компрометирующие коммунистов и советскую власть»^[32].

В 1930-е годы, когда власть предприняла тотальное наступление на религию, свободноцерковное движение было почти полностью разгромлено. Его относительное возрождение началось только в 1940-е, на волне некоторого смягчения в условиях войны отношения государства к религии и Церкви.

---

^[1] Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 796. Оп. 442. Д. 2109. Л. 27 об.

^[2] Там же. Д. 2233. Л. 33.

^[3] РГИА. Ф. 796. Оп. 442. Д. 2294. Л. 24 об.

^[4] Там же. Д. 2351. Л. 43–43 об.

^[5] Там же. Д. 2411. Л. 53.

^[6] Там же. Д. 2539. Л. 18–18 об.; Д. 2601. Л. 20–20 об.

^[7] Никольская Т. Русский протестантизм и государственная власть в 1905—1991 гг. СПб., 2008. С. 36.

^[8] РГИА. Ф. 796. Оп. 442. Д. 2223. Л. 23 об.–24 об.

^[9] Там же. Д. 2285. Л. 20 об.–21.

^[10] РГИА. Ф. 796. Оп. 442. Д. 2401. Л. 30 об.

^[11] Там же. Д. 2467. Л. 42.

^[12] Там же. Д. 2591. Л. 35–35 об.

^[13] РГИА. Ф. 796. Оп. 442. Д. 2652. Л. 51.

^[14] Там же. Д. 2351. Л. 43 об.–44.

^[15] Там же. Д. 2233. Л. 34.

^[16] РГИА. Ф. 796. Оп. 442. Д. 2539. Л. 19 об.–20.

^[17] Там же. Л. 21–21 об.

^[18] Там же. Д. 2601. Л. 22–23.

^[19] Там же. Д. 2341. Л. 39 об.

^[20] Там же. Д. 2401. Л. 38.

^[21] РГИА. Ф. 796. Оп. 442. Д. 2531. Л. 33 об.

^[22] Там же. Д. 2652. Л. 46–47.

^[23] Проханов И.С. В котле России, 1869—1933. М., 1997. С. 220.

^[24] Центральный государственный архив историко-политических документов Санкт-Петербурга (ЦГАИПД СПб). Ф. 9. Оп. 1. Д. 248. Л. 7.

^[25] Там же. Л. 7 об.

^[26] ЦГАИПД СПб. Ф. 9. Оп. 1. Д. 248. Л. 8–8 об.

^[27] Там же. Л. 9.

^[28] ЦГАИПД СПб. Ф. 9. Оп. 1. Д. 248. Л. 27.

^[29] Там же. Л. 27–28.

^[30] Там же. Д. 248.

^[31] Там же. Д. 1412. Л. 60.

^[32] ЦГАИПД СПб. Ф. 9. Оп. 1. Д. 248. С. 102.

Вадим Мусаев

---

Буткевич Т.И. Протестантизм в России (из лекций по церковному праву). Харьков, 1913. 
Буткевич Т.И. Обзор русских сект и их толков, с изложением их происхождения, распространения и вероучения и с опровержением последнего. Пг., 1915. 
Красиков П.А. На церковном фронте (1918—1923). М., 1923.
Лукачевский А. Сектантство прежде и теперь. М., 1925.
Митрохин Л.Н. Баптизм: история и современность (философско-социологические очерки). СПб., 1997. 
Никольская Т.К. Русский протестантизм и государственная власть в 1905—1991 гг. СПб., 2008.
Одинцов М.И. Государство и церковь в России ХХ в. М., 1994. 
Проханов И.С. В котле России. 1869—1933. М., 1997. 
Савинский С.Н. История евангельских христиан-баптистов Украины, России, Белоруссии (1867—1917). СПб., 1999. 
Савинский С.Н. История евангельских христиан-баптистов Украины, России, Белоруссии (1917—1967). СПб., 2001.