«…УЧИТЬ СЛАВЕНСКАГО ЧТЕНИЯ И ПИСАНИЯ ПО НОВОПЕ-ЧАТНЫМ БУКВАРЯМ, А ПОТОМ И ГРАММАТИКИ»

Образовательные проекты архиепископа Феодосия (Яновского) и Новгородская архиерейская школа

Создание системы регулярного школьного образования для детей духовенства начинается в России в Петровскую эпоху. Этот сложный процесс зафиксирован в именных указах царя-реформатора и в указах, выпущенных из канцелярии Синода. Первые попытки ввести обязательное школьное обучение для детей, подчинённых духовному ведомству, мы встречаем в указах Петра I, изданных в 1708 и 1710 годах. В них сказано, «чтоб поповым, диаконовым, пономаревым, диачковым, сторожевым, просвирницыным детям учится в греческой и латинской школах, а которые в тех школах учится не похотят и их в попы и диаконы на отцовы места и никуды не посвящать, и в подьячие и ни в какие чины опричь салдатскаго чина не принимать». Первые указы были очень лаконичными и мало проработанными; в них, например, не указан даже возраст детей, которых следовало учить. Для законодательства петровского времени, которое в большей степени шло от практики к теории, это было нормой. Значительная часть указов с доработками и уточнениями позднее издавалась повторно.

Окончательно положение об обязательном обучении детей духовенства было закреплено в Духовном регламенте, изданном в 1721 году. Этот документ обязывал епископов открывать в своих епархиях школы для обучения детей, затрагивал вопросы их управления и содержания. Однако решение, принятое на законодательном уровне, не всегда успешно реализовывалось на практике. Свидетельством этого являются повторные указы об обязательном обучении детей духовенства, изданные в 1722, 1723 и 1731 годах. Открытию епархиальных школ в России препятствовал ряд факторов, среди которых и отсутствие педагогических кадров, и недостаток финансирования. Но главной проблемой было нежелание духовенства отдавать своих детей в школы. Школа, как институт, вступала в противоречие с традиционной моделью обучения, когда учить детей «книгочтению» родители могли дома или при церквах. По этой причине создание системы регулярного школьного образования в петровское время — это, прежде всего, процесс изменения менталитета церковно- служителей, выработка в их сознании представления о необходимости «правильного» образования, оформление этих представлений в законодательную норму. К сожалению, указы петровского времени не смогли решить эти задачи. Только в конце 30-х годов XVIII века с возникновением сети школ (семинарий) в России начинается широкое распространение образования среди духовенства [12, c. 314].

Особое место в истории образования петровского времени занимает Новгородская архиерейская школа, ставшая одним из наиболее успешных образовательных проектов эпохи. Школа, открытая Новгородским митрополитом Иовом (1697—1716) и реализованная с помощью братьев Лихудов и их учеников, была направлена не только на обучение, но и на переводческую и книгоиздательскую деятельность [14, с. 115–117]. Образование в Новгородской школе было многоуровневым, сочетая начальное (рудиментарное) обучение и преподавание грамматики, риторики и пиитики. Начальное обучение, характерное для традиционной православной образовательной модели, включало «словесное и письменное правильное учение, то есть букварь, в котором содержится азбука, законное десятословие, молитву Господню, Символ веры и десять блаженств Евангельских с толкованием, по нем Часослов, Псалтырь и писать» [6, л. 144 об.]. Обучение «книгочтению», Псалтири и Часослову было достаточным основанием для того, чтобы дети духовенства, после успешного прохождения испытаний, получали ставленические грамоты и отправлялись на приходы. Учёба в Новгородской школе давала её выпускникам образование более широкое, чем начальное. В период своего наивысшего подъёма, при архиепископе Феодосии (Яновском) (1721—1725), в школе преподавалась грамматика церковнославянского языка, языки греческий и латинский, а также риторика [11, с. 573–580]. Именно Новгородская школа стала средоточием новой модели образования, основанной на изучении грамматики. Успешная деятельность школы, а также активная позиция новгородских владык, их место и роль в церковной иерархии сделали её образцом для других епархиальных школ России, оказали большое влияние на формирование законодательных норм в области образования петровского и послепетровского времени.

Сразу после открытия школы, летом 1706 года, митрополит Иов развернул большую рекламную кампанию. В письмах, адресованных представителям правящей светской элиты, владыка стремился показать важность своего образовательного проекта. Не исключено, что именно успехи в деятельности школы, а также информационная политика митрополита привели к изданию в 1708 году первого петровского указа об обязательном обучении детей духовенства в греческих и латинских школах. Но если митрополит Иов рассматривал школу как часть своего образовательного проекта, неотделимую от переводческого центра и скриптория, то архиепископ Феодосий (Яновский) в большей степени заботился о распространении результатов её деятельности по всей России. Будучи поборником правильного грамматического образования, владыка предпринял практические шаги, а также выступил в Синоде с рядом законодательных инициатив. Прежде всего он открыл в разных местах Новгородской епархии партикулярные школы. Были открыты две школы в Новгороде — Знаменская и Розважская, по одной в Бежецке, Валдае, Великих Луках, Каргополе, Олонце, Старой Руссе, Тихвине, Торжке, Устюжне и на Петровских заводах. Открытие этой сети школ давало возможность детям духовенства Новгородской епархии учиться в непосредственной близости от родительского дома. Учителями в партикулярные школы были посланы ученики Лихудов, получившие у них образование в Новгороде. Обучение в партикулярных школах было организовано по образу Новгородской архиерейской школы. После обучения «словесному и письменному правильному учению, то есть букварю» ученики «по желанию своему приходили до грекославенския школы ко обучению грамматики и протчих наук» [6, л. 144 об.]. 25 октября 1721 года архиепископ Феодосий велел учредить в Александро-Невском монастыре, настоятелем которого он был, «славенскую школу, в которой как того монастыря служителских детей, так и сирот, не имеющих родителей и своего препитания, и посторонних, кто кого отдать похощет, принимая от пяти до тринатцати лет, учить славенскаго чтения и писания по новопечатным букварям^[1], а потом и грамматики» [9, л. 5]. Учителем в новую школу был назначен подьяк, ученик Новгородской архиерейской школы Иродион Тихонов, который изучил грамматику церковно- славянского языка.

22 августа 1722 года архиепископ Феодосий поставил в Синоде вопрос о необходимости провести аттестацию учителей «духовного и мирского чина», обучающих детей в Санкт-Петербурге. Поводом к этому послужило большое число учителей, обучавших в столице детей «книгочтению», но не имевших для этого должной квалификации. Проведение аттестации было поручено учителю Иродиону Тихонову [4, с. 480–482]. Результаты проверки были предсказуемы: большинство аттестованных учителей оказались малограмотными и решением Синода были отстранены от обучения детей, им было предписано учиться самим [4, с. 483]. Грамматическое знание было лишь первой ступенькой, которая возвышалась над начальным образованием, и средством для изучения языков, а затем и высших наук, начиная с риторики [11, с. 578–579]. Вряд ли архиепископ Феодосий (Яновский) стремился разрушить традиционную модель обучения, его задача была прагматичной — распространить правильное грамматическое обучение церковнославянскому языку, выявив среди учителей невежд и заменив их обученными «грамматистами». Свидетельством этой деятельности владыки были меры, направленные им на борьбу с невежеством как среди духовенства, так и среди светских лиц.

Архиерейский указ об обучении в школах попов и диаконов, поставленных на священнические места в период 1716 по 1721 год, был разослан по Новгородской епархии 20 августа 1723 года. В документе отмечалось, что «поставленных между архиерейства в Новгородскую епархию попов и дьяконов для свидетельства в священнослужении и получении благословенных от его преосвещенства грамот» следует высылать в Петербург, «куда должни они приходить с показанием совершеннаго во звании своем обучения». И перед отправлением в Петербург обучать их «во учрежденных по разным Новгородской епархии городам школах, дабы правильно и безгрешно читать знали, и о том совершенно обучившимся давать от школ учащим грамматистам свидетельствующия то учение листы <…>, а без таких листов отнюдь не приходить, ибо оное в Санкт-Питербурхе свидетельство чинить определено не невеждам, но совершенно обученным, которые при том свидетельстве должны присматриваться и навыкать лутшаго церковных церемоний благочиния, а не читать учится <…>» [1, л. 175–175 об.].

Архиепископ Феодосий выступил 19 августа 1723 года в Синоде с предложением, чтобы «как в Великом Новеграде, так и во всей ево епархии у оного детей учения быть однем точию грамматистом, которые во обретающейся при доме ево школе славенскую грамматику учением окончали, а невежд до такова детей учения, которое яко невежеское неполезно есть, допущать не велено, и весьма им в том запрещено по силе онаго Духовнаго регламента <…>». Здесь же владыка предложил обучать новгородским грамматистам не только детей духовенства, для которых обучение было обязательным, но и «разночинцов, в свецкой команде обретающыхся». Спустя несколько дней, а именно 27 августа, Синод, рассмотрев это предложение, согласно приговорил: о правильном грамматистами в Новгородской епархии «светских людей, а имянно шляхетских и приказных и купецких и протчих чинов детей учении, дабы объявленным во оном доношении невеждам не полезное оных детей учение весьма было запрещено, указ учинить в правительствующем Сенате» [7, л. 5–6 об.]. Затем Сенат, рассмотрев это предложение Синода об обучении детей светских чинов в архиерейских школах в Новгородской епархии, указал, что проект совместного обучения представителей разных сословий уже существует — это цифирные школы. И предложил Синоду объединить архиерейские школы с цифирными.

Первым указом Петра I от 28 февраля 1714 года об открытии цифирных школ предписывалось: «Во всех губерниях дворянских и приказного чина дьячих и подьяческих детей от десяти до пятнатцати лет, опричь однодворцов, учить цыфири и некоторую часть геометрии, и для того учения послать матиматических школ учеников по несколько человек в губернию к архиереом и в знатные монастыри. И в архиерейских домех и в монастырех отвести им школы и во время того учения тем учителям давать кормовых по три алтына по две деньги на день из губернских доходов» [5, с. 86]. Практически это была попытка внедрить в масштабах всей страны обязательное начальное образование сначала для детей двух социальных категорий — дворян и подьячих, позднее к ним были добавлены посадские дети и дети духовенства [15, с. 136–137]. К сожалению, этот указ, как и многие указы петровского времени, был плохо проработан и содержал в себе противоречия, которые пришлось исправлять в последующем. В общей сложности в царствование Петра I было издано семь указов о цифирных школах [13, с. 113]. Приказывая открыть цифирные школы при архиерейских домах и монастырях, Петр принял компромиссное решение, по которому часть расходов на содержание светских учебных заведений фактически перекладывалось на плечи Церкви. Это не могло не вызвать напряжённости в отношениях между светской и духовной властью.

История цифирной школы в Новгороде начинается в 1716 году, когда в город прибыл навигатор Василий Залуцкий. Организация обучения арифметике и геометрии в Новгороде, как и в других городах России, оказалась делом непростым. Учителя цифирных школ сталкивались как с открытым нежеланием церковных властей исполнять указы, так и с бездействием властей светских, которые должны были оказывать им содействие. Ситуация усугубилась в 1721 году после реформы церковного управления — создания Св. Синода и издания Духовного регламента, который приписывал архиереям учреждать в своих епархиях семинарии. Запрещая епархиальным властям выполнять распоряжения светского начальства о цифирных школах, Синод добивался от Петра I изменения принципа комплектования этих школ, и 19 ноября 1721 года император согласился освободить детей духовенства от обучения в цифирных школах. Более того, такие школы не могли располагаться в церковных помещениях, поскольку теперь в архиерейских домах должны были создаваться семинарии.

Как уже было сказано, осенью 1723 года Сенат, рассматривая предложение архиепископа Феодосия (Яновского), рекомендовал компромиссное решение — соединить архиерейские и цифирные школы. Синод воспринял это предложение негативно и ответил, что архиерейские школы действуют только в Новгородской епархии, где и возможно такое объединение. Нужно было согласие новгородского архиерея, и он его дал. В указе Синода от 15 мая 1724 года о соединении архиерейской и цифирной школ только в Новгороде было сказано: «В Новгородской епархии цыфирную школу и учителей соединить с вышепомянутою архиерейскою школою, а жалованием учителей и принадлежащыми росходами содержать ис тех же мест как оная школа была под ведением Адмиралтейской коллегии против прежняго, дабы оное учение было под одною дирекциею, ибо при обучении словесном и писменном могут обще и цыфирную науку принимать. А во учении учеником в той цыфирной школе быть ис таких чинов, которым по прежним его императорскаго величества указом обучатца велено. А для словесного и писменного правилного обучения светских всяких чинов людем, которые таких учителей у себя не имеют, детей своих малолетных обучать у тех архиерейских учителей, чтоб таковое правилное обучение умножилось <…>» [2, л. 220–222]. Таким образом Феодосий (Яновский) добился своей цели — он получил разрешение обучать детей светских лиц в архиерейской школе.

В конце 1723 года новгородский владыка выступил в Синоде с ещё одной инициативой об обязательном обучении грамматике церковнославянского языка детей духовенства. Указ Синода о присылке в Новгород для изучения «грамматики и прочих к познанию Священного Писания приличных наук» учеников из других епархий был издан 13 ноября 1723 года. Новгородская архиерейская школа стала центром по подготовке учителей из других епархий России. За два года в ней обучился 21 человек из Великоустюжской, Воронежской, Коломенской, Ростовской, Рязанской, Суздальской и Тверской епархий [10, с. 397–426].

К сожалению, не все проекты архиепископа Феодосия были реализованы, а большинство из них после его отставки весной 1725 года были закрыты. В донесении от 16 ноября 1725 года новому новгородскому архиепископу Феофану (Прокоповичу) учитель Василий Залуцкий писал: «…поныне цыфирная с грамматическою архиерейскою школою не сообщены, и выше показанных чинов детей их в цыфирную школу не определено ж. А присланно ко мне <…> от самаго сущаго сиротства и безпитомственным вашего преосвященства от дому разных чинов шесть человек, да с монастырей из Юрьева четыре человека, да Антоньева монастыря Римлянина четыре человека, да Деревяницкого три человека» [3, л. 1–2]. В декабре 1725 года Феофан (Прокопович) выступил в Синоде с предложением «о роспуске из новгородской славенской школы собранных из разных епархей для обучения грамматики и прочих к познанию Священнаго Писания приличных наук церковнических детей по-прежнему в домы свои» [8, л. 102–102 об.]. Синод согласился со своим вице-президентом. Новгородская архиерейская школа начала писать новую, не самую светлую страницу в своей истории.

Николай Салоников

---

Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 20-09-42029.

^[1] «Первое учение отроком» Феофана (Прокоповича).

---

1. Архив Санкт-Петербургского института истории РАН (Архив СПбИИ РАН). Колл. 115. Оп. 1. Д. 70.
2. Государственный архив Новгородской области (ГАНО). Ф. 480. Оп. 1. Д. 109.
3. Там же. Д. 129.
4. Кислова Е. «Грамматическое учение» и модели церковного образования 1720-х гг. // Quaestio Rossica. 2019. Vol. 7, № 2. С. 475–491.
5. Полное собрание законов Российской империи. СПб., 1830. Т. 5: 1713—1719.
6. Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 796. Оп. 8. Д. 223.
7. Там же. Оп. 4. Д. 440.
8. Там же. Оп. 1. Д. 668.
9. Там же. Ф. 815. Оп. 4 (1723). Д. 147.
10. Салоников Н.В., Суториус К.В. Подготовка учителей грамматики церковнославянского языка в Новгородской архиерейской школе (1723—1725 гг.) // Новгородский исторический сборник. Вып. 19 (29). Великий Новгород, 2020. С. 397–426.
11. Салоников Н.В., Суториус К.В. Новгородская архиерейская школа в первой четверти XVIII века: традиции и новации // Петр Великий: исследования и открытия. К 350-летию со дня рождения : Материалы междунар. науч. конф. «Значение преобразований Петра в новой и новейшей истории России», Москва, 17—19 мая 2022 г. / отв. ред. В.Н. Захаров. М., 2022. С. 573–580.
12. Салоников Н.В., Суториус К.В. Новгородская архиерейская школа и «разбор» духовенства 1736—1738 гг. // Христианское чтение. 2022. № 2. С. 294–315.
13. Сафронова А.М., Кравченко О.С. Законодательство о цифирных школах России первой половины XVIII в. (по материалам Полного собрания законов Российской империи) // Известия Уральского федерального университета. Сер. 2: Гуманитарные науки. 2015. № 1 (136). С. 112–126.
14. Страхова О.Б. Новгородская школа братьев Лихудов // Cyrillometyodianum XII. Thessaloniki, 1998. С. 109–123.
15. Фруменкова Т.Г. Цифирные и архиерейские школы первой трети XVIII века // Вопросы истории. 2003. № 7. С. 136–143.