ВСПОМИНАЯ НАШИ ВСТРЕЧИ С ДМИТРИЕМ СЕРГЕЕВИЧЕМ ЛИХАЧЁВЫМ…
Мой жизненный путь, начиная с 1960 года, связан с Новгородом. Он стал для меня родным и притягательным во всех отношениях. Из Новгородской области происходили мои родители. Оба родились в деревне Михеево Мошенского района, учились в Боровичах: мама — в педагогическом училище, отец — в медицинском. После демобилизации отца-офицера пограничных войск — в 1960 году семья переехала с Дальнего Востока, где служил отец, на родину — в г. Боровичи. Я перевелась из Хабаровского педагогического института в Новгородский.
После окончания института в 1964 году я пришла работать в музей, случайно, не задумываясь о будущем и совсем не зная, что я буду там делать. Но оказалось, что музейная работа стала моим призванием на многие годы.
Первый период моего пребывания в музее, с 1964 по 1972 год, оказался очень счастливым. Я познакомилась со многими замечательными людьми, которые оставили неизгладимый след в моей жизни. Особая благодарность судьбе за то, что она подарила встречи с человеком, который остаётся, и не только для меня, примером настоящего русского интеллигента, выдающегося учёного, человека высочайшей культуры и нравственности, патриота своей страны, борца за сохранение её культурного наследия. Основным направлением научной деятельности Д.С. Лихачёва была древнерусская литература, забытая в советское время и высоко поднятая его стараниями в иерархии гуманитарных наук. В 1967 году за книгу «Поэтика древнерусской литературы» учёного удостоили Государственной премии. В сфере его научных интересов была и хронологически близкая к данной проблематике история древнерусского искусства. Но и этим не ограничивался круг его научных исследований. Он глубоко и всесторонне изучал историю русской литературы и искусства XVIII — начала XX века. Волновали его и проблемы морально-нравственной ответственности человека перед обществом. Большую известность Дмитрий Сергеевич получил как общественный деятель. При его непосредственном участии основано Всероссийское общество охраны памятников истории и культуры, а также Российский фонд культуры.
Впервые я увидела Дмитрия Сергеевича в 1965 году на юбилейных торжествах в честь 100‑летия музея. Для Новгорода это было грандиозное событие, отмеченное с небывалым размахом. Среди приглашённых гостей — представители музейных сообществ, видные учёные (историки, археологи, искусствоведы, филологи), реставраторы. На научной конференции представилась редкая возможность послушать доклады выдающихся исследователей истории и культуры Новгорода. Спустя несколько лет произошло и личное знакомство с Дмитрием Сергеевичем. Это случилось в 1971 году во время очередного приезда его в Новгород. Директор музея Т.А. Смирнова попросила меня (тогда я работала в архитектурном отделе) сопроводить гостя по памятникам архитектуры. Как драгоценную реликвию я храню подаренную им тогда только что вышедшую из печати книгу, написанную совместно с дочерью — Верой Дмитриевной Лихачёвой — «Художественное наследие Древней Руси и современность». Книга подписана: «Дорогой Людмиле Андреевне Букиной с благодарностью и приветом. В.Д. и Д. Лихачевы. 17 VII 71» (Букина — моя фамилия после первого замужества — Л. С.). Первые буквы имени, отчества и фамилии красиво выделены красными чернилами. С Верой Дмитриевной я познакомилась ранее, в 1960‑е. Она преподавала в Институте им. И.Е. Репина (Академии художеств) в Ленинграде и регулярно привозила в Новгород своих студентов, с которыми обычно работали либо я, либо заведующая архитектурным отделом В.М. Ковалёва, которая заочно окончила этот институт и была хорошо знакома с Верой Дмитриевной. Сохранилась и оставленная тогда Дмитрием Сергеевичем визитная карточка.
Прошло несколько лет. В 1976 году после окончания аспирантуры на кафедре русского языка в Новгородском государственном педагогическом институте я ненадолго, до сентября 1977 года, вернулась в архитектурный отдел музея, и именно в этот период произошла вторая встреча с Д.С. Лихачёвым. В июле этого же года он выбрался на несколько дней из Ленинграда, чтобы вновь увидеть любимый им Новгород. Сопровождала его жена — Зинаида Александровна. В тот период Д.С. Лихачёв был знаменит и почитаем в учёных кругах, но при этом его не жаловали партийные чиновники. За ним долго тянулся «шлейф неблагонадёжности» и вели надзор «компетентные» органы. Бывший узник Соловецкого лагеря для заключённых продолжал вести себя независимо: общался с А.И. Солженицыным, не подписал обращение с обвинениями, направленными против А.Д. Сахарова. Мне поручили сопровождать учёного в его путешествии по городу и окрестностям. Более всего Дмитрия Сергеевича интересовало состояние древних новгородских памятников архитектуры и монументальной живописи. Помню, как на лодке переправлялись от стен Юрьева монастыря на противоположный берег к разрушенной в годы войны, но уже восстановленной, церкви Николы на Липне. Это плавание очень впечатлило Дмитрия Сергеевича и Зинаиду Александровну, с которой у нас сложились очень тёплые отношения. В один из дней была намечена поездка в Троицкий Клопский монастырь, состояние которого особенно беспокоило учёного. С его согласия я пригласила в эту поездку Людмилу Андреевну Филиппову, которая в то время возглавляла музей «Витославлицы». Выехали на чёрной «Волге», которая полагалась в советское время академикам. Но не учли того, что асфальтированная дорога ещё не была проложена до Клопского монастыря. Машина застряла в непролазной грязи недалеко от монастыря. Делать было нечего, и мы с Людмилой Андреевной, привычные к подобным ситуациям, сняли босоножки и отправились искать местных жителей, которые помогли бы вытолкнуть из грязи машину и добраться до нужного нам места. Нас выручили крепкие мужики, которых мы застали в избе за столом. Они легко вытащили машину. Один из них спросил Дмитрия Сергеевича, был ли он на войне, на что получил ответ, что он два года провёл в блокадном Ленинграде. Это вызвало у них удивление и особое чувство уважения: они хорошо понимали, что значило пережить блокаду. Мы благополучно достигли цели и приступили к осмотру монастырских построек. Троицкий собор в 1963—1965 годах был выведен из аварийного состояния новгородскими реставраторами под руководством Леонида Егоровича Красноречьева: демонтирован сильно накренившийся центральный купол и на его месте сделано временное перекрытие, разобраны две поздние главы, сделана временная кровля. Но собор не был закрыт, замки кто-то сбил, и туда могли проникнуть все желающие. Второй храм, колокольня, братские кельи находились в руинированном состоянии. Территория монастыря утопала в зарослях дикого кустарника. Удручающее впечатление от увиденного надолго осталось в памяти Дмитрия Сергеевича, и позднее при любой возможности он ставил вопрос о реставрации этого уникального монастырского ансамбля с двумя храмами XVI века. Побывали мы также в Хутынском монастыре и в церкви Успения пресвятой Богородицы на Волотове поле, которые были сильно разрушены в годы Великой Отечественной войны и ещё не восстановлены. Постройки Хутынского монастыря представляли в те годы сплошные развалины. Вспоминая состояние в тот период этого уникального архитектурного ансамбля, кажется невероятным, как новгородские реставраторы смогли из таких развалин на основе глубоких научных исследований восстановить и древние храмы, и колокольню XVIII века, и западный (береговой) корпус XVII века. А в 1977 году радовали глаз церкви Николы на Липне, Спаса на Нередице и многие другие реставрированные новгородскими архитекторами древние храмы. В письме от 27 августа 1977 года Дмитрий Сергеевич написал: «Наша поездка к Вам была единственным сильным впечатлением этого лета. В остальное время я сидел и работал. Но в Новгороде было так хорошо!». И далее: «О нашей поездке мы здесь много рассказываем». Вскоре он прислал пачку сделанных во время этого путешествия фотографий с подписями на оборотной стороне. Вспоминая это посещение Новгорода, в письме от 29 июля 1980 года Дмитрий Сергеевич заметил: «Поездка в Новгород, которая когда-то была (Липна, Михайло-Сковородский монастырь), — как золотой сон» (Д.С. Лихачев ошибся, назвав случайно Клопский монастырь «Михайло-Сковородским» — Л. С.).
Вскоре после отъезда из Новгорода я получила копию письма Дмитрия Сергеевича, адресованного директору музея — Л.И. Ярош, и открытку для меня, датированные 25 июля 1977 года. В открытке он благодарил меня за участие в значимых для него осмотрах памятников: «Дорогая Людмила Андреевна! Спасибо, спасибо Вам за наши поездки, за Вашу приветливость. Искренне полюбившие Вас Лихачевы». Учёный не смог встретиться с Людмилой Ивановной и поэтому обратился к ней с письмом. Он высказал ценные предложения, касающиеся сотрудничества Новгородского музея с Пушкинским домом, в котором он работал: проведение совместных экспедиций по сбору этнографических и рукописных материалов, помощь в описании хранящихся в музее рукописных книг. Вот выдержка из его письма: «Мы очень заинтересованы в совместных экспедициях Вашего Музея деревянного зодчества с нашим Сектором древнерусской литературы. Мы бы собирали рукописи в старообрядческих (бывших старообрядческих, разумеется) районах, а Ваши сотрудники народные вещи, орудия народного труда (на них следует обратить особое внимание). Этот старый быт уходит и уйдет в ближайшие годы после укрупнения селений. Торопитесь посылать за сборами сотрудников. «Частники» разоряют и обирают деревни. Нам надо сейчас собирать и собирать. Кстати, будьте осторожны со списанием фондов. Я слежу за справочниками аукционов по искусству. Русские иконы XIX в. стоят несколько сот долларов». Не помню точно в каком году, в музее списали большое число собранных по области икон XVIII—XIX веков, а также книг из Научной библиотеки. По правилам, они уничтожались, нельзя было отдать их желающим. Это была непоправимая ошибка музейных сотрудников. В письме Дмитрий Сергеевич предложил музею участвовать в написании статей для созданного им ежегодника «Памятники культуры. Новые открытия». Вот как он определил цель его создания: «В этих ежегодниках мы хотим прежде всего печатать музейных работников со статьями об их открытиях. Статьи должны быть короткими, фактичными, содержать по преимуществу доказательства той или иной атрибуции (новой) или сообщения о каких-либо открытиях. Я приглашаю Новгород и всех новгородских научных работников принять участие в наших ежегодниках». В своём письме Д.С. Лихачёв выразил особое беспокойство состоянием Клопского монастыря и его настенной росписи: «Фрески гибнут. Они XVII в. и очень интересны (подробное изображение монастыря, изображения новгородских святых в интересных одеждах, любопытная композиция Страшного суда, грандиозная Троица над алтарной частью и пр.)». И далее: «XVII век мы по старой плохой традиции не ценим, а это интереснейшая живопись, но в других традициях. Когда в Русском музее устроили выставку петровской иконы, — мы просто ахнули! Надо перестать пренебрегать XVII веком. Это все равно, что пренебрегать народным искусством». Дмитрий Сергеевич очень просил сделать подробную качественную фотофиксацию живописи и начать ремонт кровли на Троицком соборе. И ещё одно необычное предложение сделал он директрисе музея: наладить сувенирное производство древнейшей игры под названием «Мельница», обнаруженной археологами и экспонируемой в историческом отделе. Аналогичную игру, возрождённую в Англии, Дмитрий Сергеевич привёз с собой, хотел, но не смог показать её Л.И. Ярош. Тема игровой культуры Древней Руси интересовала учёного. Не получив ответа на своё предложение, в письме от 9 ноября 1977 года он с юмором заметил: «Мне не ответила Ваша директриса относительно игры «Мельница». Мы в неё (игру, а не директрису) сыграем». По мнению учёного, игры, в том числе и традиционные, народные, в которых занята семья, детские или взрослые коллективы, имеют большое воспитательное значение. Вспоминаются сразу наши детские игры в лото, чижика-пыжика, лапту.
Учёного волновало всё, что касалось сохранения культурного наследия Новгорода. Не безразличен он был и к современной культурной жизни города. Заинтересовали Дмитрия Сергеевича наши с Людмилой Андреевной рассказы о музейных экспедициях по Новгородской области, любопытных находках, народных ремёслах. Он предложил нам написать статью о плетении из бересты — народном искусстве, которое ещё продолжало жить в новгородских сёлах и деревнях (мы встречались с такими мастерами) — в упомянутый ранее ежегодник «Памятники культуры. Новые открытия». Первый сборник научных статей под таким названием Научный совет по истории мировой культуры АН СССР выпустил в 1975 году, главным редактором и председателем редакционной коллегии которого долгое время был Д.С. Лихачёв.
Дмитрий Сергеевич неоднократно подчёркивал, что в сборнике необходимо публиковать статьи не только известных столичных авторов, но и провинциальных исследователей, способных рассказать о новых страницах российской истории и культуры, основываясь на материалах, собранных в научных экспедициях, архивах, музейных хранилищах. Он предложил и нам, никому тогда не известным музейным сотрудникам, включиться в такую работу. Впоследствии в этом сборнике мы опубликовали отдельно и в соавторстве с другими исследователями ряд научных статей. Одновременно со статьёй о бересте я подготовила статью об истории усадьбы «Березовик», построенной в начале XIX века в стиле деревянного классицизма недалеко от Окуловки на берегу озера. В письме от 29 июля 1980 года Дмитрий Сергеевич написал: «Статьи Ваши о бересте и об усадьбе схожего названия — очень хорошие», после чего они были опубликованы.
В 1980 году мы с Людмилой Андреевной, будучи в командировке в Ленинграде, получили приглашение от Дмитрия Сергеевича посетить Пушкинский дом. Мы познакомились с его сотрудниками, увидели кабинет учёного. А вечером по его приглашению оказались в уютной домашней обстановке, где нас угощала прекрасная добрая хозяйка Зинаида Александровна. Мы сидели за большим обеденным столом в гостиной и тихо разговаривали на разные темы. Навсегда запомнилась спокойная и добросердечная беседа в квартире на улице Шверника (бывшей 2‑й Муринской).
Прощаясь, Дмитрий Сергеевич подарил нам на память только что изданные «Заметки о русском». Людмиле Андреевне в виде брошюры, а мне — типографского оттиска, предназначенного для какого-то сборника или журнала. Когда я, спустя годы, беру в руки эту статью, внутри меня звучит плавная, литературно совершенная речь автора, как будто не я, а он читает свой текст. «Заметки о русском» написаны просто, ясно, доступно для обычного грамотного человека. Учёный рассуждает о русской природе, особенностях сформировавшегося в этой уникальной природной среде национального русского характера, о природе и национальных характерах других народов, об их культурных традициях, о патриотизме и национализме — двух несовместимых понятиях. Затронутая в отдельной главе тема садов и парков как искусства, «наиболее захватывающего и наиболее воздействующего на человека», получила в дальнейшем развитие и вылилась замечательную монографию «Садово-парковое искусство».
Многие мысли учёного воспринимаются как удивительные открытия, а некоторые очень близки и созвучны собственным. Как верно, по-моему, выражено словесно понимание характера средневековых памятников Новгорода и Пскова: «Мне не кажутся правильными характеристики новгородских и псковских церквей как преисполненных только силы и мощи, как грубых и лаконичных в своей простоте. Для этого они слишком невелики. Руки строителей как будто вылепили их, а не «вытягивали» кирпичом и не вытесывали их стены. Поставили их на пригорках — где виднее, позволили им заглянуть в глубину рек и озер, приветливо встречать «плавающих и путешествующих». Их строили в единении с природой, не чертили предварительно планы на пергамене или бумаге, а делали чертеж прямо на земле и потом уже вносили поправки и уточнения при самом строительстве, присматриваясь к окружающему пейзажу». Скульптурную пластичность новгородских средневековых храмов чувствовали и понимали выдающиеся специалисты нашей реставрационной мастерской. Когда разглядываешь сделанные рукой большого мастера Л.Е. Красноречьева шаблоны (крупные чертежи на картоне) фрагментов фасадов церкви Спаса на Ковалёве, предназначенные для реконструкции полностью утраченной части здания, понимаешь, как архитектор, следуя за старыми мастерами, пытался, как скульптор, «вылепить» поверхность стены, найти место каждому камню, каждому кирпичу, не выравнивая и не закрывая кладку толстым слоем штукатурки.
Когда готовилась статья о берестяных изделиях из коллекции Новгородского музея, Дмитрий Сергеевич, понимая нашу неопытность и желая помочь нам сделать её более научной, попросил собрать всю возможную информацию, связанную с этим видом народного творчества. В письме от 9 ноября 1977 года он написал: «Если удастся собрать больше лексического материала, — обязательно соберите. Нужна терминология в большем объеме… Нельзя ли сфотографировать процессы работы (плетет, собирает бересту, ободранный ствол, ствол заживший и пр.). Интересует меня — как делали туески без швов (вываривали обрубок березы, сдирали кору, а потом она высыхала со вдавленным донцем и крышкой?), как вставляли ручку в крышку и пр. Всю технологию опишите подробнее». В этом наставлении нам проявляются и пытливый ум учёного, и глубина и всесторонность его подхода к темам исследований, и неиссякаемый, несмотря на возраст, интерес к жизни. Ненавязчиво и по-доброму Дмитрий Сергеевич преподал нам урок необходимого для исследователя как можно более глубокого проникновения в изучаемую тему. Его мечтой в то время было возрождение народных промыслов.
Когда мы рассказали Дмитрию Сергеевичу, что в коллекции музея есть мяч, сплетённый из бересты, он искренне заинтересовался этим предметом и обратился с просьбой заказать мастеру его изготовить: «Есть ли у Вас ещё связь с тем стариком, который умеет плести из бересты? Не мог бы он сделать за 10 рублей берестяной мяч? Если он только умеет делать хорошо? Готов заплатить и больше. Если он умеет хорошо плести, то я бы мобилизовал своих знакомых и у Вашего старика был бы заработок. Мы бы ему заказывали разные вещи, которые он умеет делать. Я бересту очень люблю, а мяча никогда не видел и не представляю себе — какой он. По разным соображениям мяч мне очень нужен» (письмо от 28 августа 1977 года). Мяч он от нас получил.
Зная, что Дмитрий Сергеевич любит бересту, мы с Людмилой Андреевной подарили ему в 1982 году несколько берестяных изделий, исполненных знакомым мастером А.Н. Алексеевым из Новгородского района, после чего в письме от 25 июля этого же года он написал: «Наслаждаюсь берестой. Установил коробы на письменном столе. Держу в них карандаши и любуюсь. До чего красивы — плетение, цвет, теплота. Большое, большое Вам спасибо».
Самое пристальное внимание Д.С. Лихачёв уделял важнейшим проблемам сохранения природной и культурной среды, стараясь быть в курсе всех происходивших в этой сфере событий. Он делал всё от него зависящее ради спасения памятников истории и культуры, разрушаемых временем и страдающих от невежества и безразличия. В борьбу за спасение культурного наследия он пытался включить своих единомышленников и людей, не безразличных к истории своей Родины.
В 1982 году в популярном и читаемом в тот период журнале «Огонёк» (№ 29) было опубликовано большое интервью с учёным, касающееся проблем сохранения культурного наследия. Этому интервью Дмитрий Сергеевич придавал большое значение, в нём он поставил актуальные, требующие вмешательства государства и общества проблемы. Из 180 тысяч поставленных на охрану в Российской Федерации памятников истории и культуры большая часть продолжала разрушаться в ожидании ремонтов и реставрации. Отвечая на один из поставленных корреспондентом вопросов, Дмитрий Сергеевич заметил: «Ведь памятник в запущенном состоянии, полуразрушенный, заброшенный, захламленный, на котором «красуется» вывеска с еле различимыми словами: «Охраняется государством», — такой памятник тоже работает с большой силой убеждения, внушения. Со знаком минус. Такой памятник работает в полную силу против памяти народной. Против уважения к чести и достоинству Родины».
Обращаясь к государственной власти и обществу, с болью в сердце учёный отметил: «Давно пора понять, что такие наши города-памятники, как Новгород, Суздаль, Ростов Великий, Устюг Великий, по своей культурной ценности для людей всего мира ни в какой мере не уступают Венеции, Флоренции, Вероне…».
Сразу после выхода «Огонька» Дмитрий Сергеевич обратился к нам с Людмилой Андреевной с просьбой поддержать его предложения по Новгороду при обсуждении интервью и держать в курсе событий: «На интервью в Огоньке обратили внимание в правительстве. Все дело охраны памятников будет перестроено, будет обращено внимание на воспитательную работу памятников, улучшено дело, ответственность властей и пр. и пр. Я был вызван в Москву на заседание ВООПИиК. Кочемасов (Кочемасов Вячеслав Иванович — государственный и партийный деятель, дипломат, с 1962 по 1983 гг. Заместитель Председателя Совета Министров РСФСР — Л. С.) иной — горой стоит за перестройку, улучшение качества реставраций и пр. Я вошел в комиссии и смогу влиять. Но дело ещё вот в чем. Предложено всем областным, районным, городским и пр. организациям ВООПИиК обсудить статью с участием властей. Когда будет обсуждение у вас в Новгороде, пожалуйста, не стесняясь, выступите обе, чтобы ускорили реставрацию Хутынского монастыря, вернув туда могилу Державина, Михайло-Клопского монастыря, расширили музей «Витославлицы», а, главное, — открыли музей фрески в здании лектория в Кремле против Софии. Туда надо собрать и выставить на щитах фрески Ковалева и копии, особенно ту замечательную, что сделал Гребенников».
И действительно в те годы многое удалось сделать. Новгород вошёл в число приоритетных городов с первоочередным государственным финансированием на реставрационные работы. Большие средства ежегодно выделял ВООПИиК на реставрацию Хутынского монастыря, который архитекторы-реставраторы Новгородской мастерской возродили из руин. Много средств было потрачено на реставрацию настенной живописи в Троицком соборе Клопского монастыря. И в этом, конечно, огромная заслуга Д.С. Лихачёва.
Дмитрий Сергеевич категорично выступал против современного строительства близ церкви Спаса на Нередице. Вопрос о сохранении культурного наследия Новгорода продолжает быть актуальным и в настоящее время. Неизменно поддерживал учёный и создателя Центра музыкальных древностей Владимира Ивановича Поветкина.
Особенная глубинная связь с Новгородом, в которой переплелись и личные впечатления, и научные интересы, зародилась у Дмитрия Сергеевича уже в начальный период его творческой деятельности. После возвращения из соловецкой ссылки в 1932 году ему с трудом удалось устроиться учёным корректором в издательство АН СССР. В 1938 году его приняли на временную работу в Пушкинский дом, и этому месту он остался верен всю свою жизнь. Годом ранее, в 1937‑м Дмитрий Сергеевич приехал в Новгород вместе с женой Зинаидой Александровной, и они провели здесь счастливые дни летнего отпуска. Поселились «на Славне» в доме баронессы Тизенгаузен по мужу, и поповны — по происхождению. Днём гуляли по городу, рассматривали древние памятники, вечером в подзорную трубу в лучах заходящего солнца из окон дома любовались церковью Спаса на Нередице. С наслаждением ели мороженое и любили вечерами посидеть у памятника «Тысячелетие России». Эти впечатления о пребывании в Новгороде Дмитрий Сергеевич записал в своём дневнике, который он вёл, адресуя его своим близким. Дневник под названием «Заметки к воспоминаниям о Вере» — дочери, трагически погибшей в 1982 году, опубликовала её дочь Зинаида Курбатова, которая сейчас работает на центральном телевидении и ведёт репортажи о культурной жизни в России и за рубежом. «Заметки» можно прочесть в журнале «Наше наследие» за 2006 год (№ 78—80), посвящённом 100‑летию со дня рождения учёного. Кстати, этот журнал также учредили по его инициативе.
Во время поездки в Новгород в 1937 году у Дмитрия Сергеевича не было фотоаппарата, и он делал для себя зарисовки древних памятников. «Новгородский альбом» с этими зарисовками вышел из печати через неделю после смерти учёного в 1999 году. А в 1978‑м Дмитрий Сергеевич прислал мне фотографии рисунков, сопроводив их письмом с такими строками: «Посылаю Вам фотографии с моих зарисовок новгородских памятников, сделанных в июле 1937 г., когда я, будучи бедным корректором издательства Академии наук СССР и не имея фотоаппарата, рисовал себе на память. Теперь эти слабые рисунки имеют некоторую ценность: последние изображения многих памятников. Орнамент в Волотовской церкви больше не воспроизводится нигде, и по памяти его даже нет в книге М.В. Алпатова, которая недавно появилась. Поэтому, пожалуйста, дайте моим рисункам где-нибудь место в Музее, в архитектурном отделе что ли. Или в какой-нибудь архив в Новгороде определите, или какую-нибудь фототеку снимков. Вдруг кому-нибудь рисунки понадобятся». Я определила их в архив реставрационной мастерской.
Вскоре после возвращения из Новгорода в Ленинград на свет появились замечательные двойняшки: Вера, названная так в честь матери Дмитрия Сергеевича, и Людмила.
Накануне войны в июне 1941 года Д.С. Лихачёв защитил кандидатскую диссертацию на тему: «Новгородские летописные своды XII века». Оставшись с семьёй в блокадном Ленинграде, он написал книгу «Новгород Великий. Очерки истории и культуры Новгорода XI—XVII веков», впервые изданную в 1945‑м. Через два года, в 1947 году, была опубликована монография «Русские летописи и их культурно-историческое значение», в которой большое внимание уделено новгородским летописям. Это тема докторской диссертации учёного. Новгородская книжность занимает важное место в таких фундаментальных трудах Отдела древнерусской литературы, которым руководил Дмитрий Сергеевич, как «Словарь книжников и книжности Древней Руси», «Памятники литературы Древней Руси». Он был инициатором и главным редактором этих энциклопедических научных изданий.
Глубокий интерес учёного к новгородской истории и культуре, его любовь к Новгороду, наверное, и были причиной его отеческой заботы и поддержки, которые ощущали мы с Людмилой Андреевной и наши новгородские друзья — Семён Иванович Пустовойтов и Владимир Иванович Поветкин. О них мы много рассказывали Дмитрию Сергеевичу. После того, как он получил от нас в подарок замечательную акварель Семёна Ивановича с видом церкви Иоанна Богослова на Витке, началась их переписка. Вот как он оценил эту работу в письме от 2 мая 1979 года: «Какую чудесную акварель Вы нам прислали. И церквушка — моя любимая. Особенно она была хороша до застройки чудовищными домами набережной». В этом же письме он написал: «По Новгороду снова соскучился». В июне он собирался привезти в Новгород армянских учёных, приглашённых в Пушкинский дом на научную конференцию.
В моём архиве сохранились два отзыва Дмитрия Сергеевича на статьи, которые мне переслала редактор сборника «Памятники культуры. Новые открытия» Т.Б. Князевская.
На нашу совместную с Л.Е. Красноречьевым статью «Троицкая церковь из Реконского монастыря — памятник народного деревянного зодчества XVII века» отзыв был такой: «Очень интересная и важная статья. Непременно взять для X тома, тогда будем иметь из Новгорода и другие статьи. «Лирическое» вступление оставить. Оно создает атмосферу, в какой находился памятник». Моя статья, посвящённая творчеству губернского архитектора В.С. Поливанова, получила такую оценку: «Л.А. Секретарь — хороший знаток архитектуры Новгорода. Статья тоже хорошая, главное написана по архивным данным, т. е. абсолютно свежая. Её (автора и статью) следует поддержать». Статья на самом деле обычная, и в этой оценке я вновь вижу желание помочь провинциальным авторам в их важной исследовательской деятельности.
В последнем письме от 22 января 1996 года Дмитрий Сергеевич благословил меня на написание книги «Дома, события, люди (Новгород. XVIII — начало XX вв.)» таким строками: «Блестящая идея. Желаю Вам успеха. Даже дворники станут работать лучше… А руководителям города как это нужно. Ведь многие не понимают, что Новгород надо любить не только «Великим», но и провинциальным. Как я жалею, что у меня нет сил сейчас чаще бывать в Новгороде и ходить по его улицам». Письмо написано после нашей последней встречи в Пушкинском доме слабеющей рукой, но мысли, вложенные в эти строки, остаются актуальными и сейчас. В тот же приезд в 1996 году я побывала второй раз в гостях у Лихачёвых. Кроме меня за обеденным столом сидели муж трагически погибшей дочери Дмитрия Сергеевича и Зинаиды Александровны Веры Юрий Иванович Курбатов — известный петербургский архитектор, член-корреспондент Академии архитектуры и строительства, и их дочь Людмила Дмитриевна — сотрудница Русского музея. В этом гостеприимном доме бывали многие люди. Зинаида Александровна готовила сама и умела сделать свой дом комфортным и уютным. Для меня семейная пара Лихачёвых остаётся примером настоящей человеческой привязанности, понимания и теплоты, которые они пронесли через всю свою долгую совместную жизнь. Спустя годы я благодарю судьбу, что эти люди были в моей жизни.
Последняя поездка в Новгород у Дмитрия Сергеевича состоялась в 1995 году. Он участвовал в «Чтениях по древнерусской литературе», организованных в НовГУ им. Ярослава Мудрого. Во время экскурсии он поднялся на вал, попросил оставить его одного и попрощался с любимым и таким близким ему городом.